Трасса «Юг». Парни из 90-х
Шрифт:
– А чего Костик делает? – спрашивала Марьянка.
– Чего делает. В компьютер, наверно, играет. Ему мать купила.
– Да я знаю.
– Зачем тогда спрашиваешь? Тебе так Костик интересен?
– Ну, он прикольный 6 .
– А ты что делаешь? – спрашивала Марьянка.
– Блин. Сижу на диване, развлекаюсь в одиночку. Всё как обычно.
На том конце провода, как обычно, слышался радостный смех.
– Петька, а скажи: ведь парни, когда это делают, всегда кого-то себе представляют? Ну, девушек?
6
«Прикол» –
– А уж это как повезет. Вот у меня сейчас в телевизоре Алла Пугачева. Ее и представлять не надо.
– Ты чего? Серьезно? (пауза). Ты врешь, нет нигде никакой Пугачевой. Ты, наверно, гонки в пустыне смотришь.
– Ну, допустим.
– И чего? Получается?
– А то. Какая скорость! Какие обороты!
– Слушай. А у тебя это… быстро заканчивается?
– Ты, мелкая, сейчас меня совсем разозлишь.
– А если бы я рядом была?
Я ответил довольно резко. Она не обиделась.
– Кстати, а чего ты сама-то дома сидишь? – спросил я.
– Светка с родителями уехала. Сегодня, правда, вернется. А я сказала, что голова болит. Не хочу я на дачу эту ездить.
– Ты прямо как наш Макс.
– А Макс ко мне приставал. Не помнишь?
– Мне-то что. Он тебе разве не нравится?
– Мне он не нравится. Он рыжий. Он постоянно изображает из себя какого-то супермена, как будто у него уже сто девчонок было, и все ему надоели… И еще он все время тебя копирует.
– Да где это он меня копирует?
– Ты просто не замечаешь. Потому что вы с ним с первого класса вместе. А со стороны все видно. Он даже говорит похоже.
Не скажу, чтобы это замечание оставило меня равнодушным. Но для порядка я сказал сурово:
– Ты мне на Макса не гони.
– Я его прогоню, если будет еще приставать. Мне другой совсем парень нужен.
– Это какой же?
– Как ты.
Здесь стоит дать пояснение.
Марьянке тогда было почти пятнадцать. При встрече со мной она хлопала красивыми синими глазками и несла полнейшую чепуху. Всё менялось, когда она говорила со мной по телефону (а это случалось подозрительно часто). Здесь она не боялась ничего.
Конечно, это было неразумно. Всё следовало бы делать наоборот, но тут возникало целых три сложности. Первая: у нее пока не получалось общаться с взрослыми парнями так легко, как ей хотелось; может, и к лучшему. Вторая: мне общение с девчонками давалось гораздо легче. Третья, вытекающая из первой и второй: мне было неплохо со Светкой.
«Это проблема всех младших сестер, – решил я тогда. – Просто всё видят и ревнуют, а думают, что влюбляются». Мне казалось, я попал в самую точку. Охренеть какой психолог.
– Светке опять повезло первой, – грустно сказала, помолчав, ревнивая сестричка. – Но ведь она не понимает, как ей повезло. Завтра ты к ней придешь на день рождения, а она тебе опять какие-нибудь глупости станет говорить. Как в тот раз. Помнишь?
– Марьянка, ну хватит уже. Ну хочешь, я к тебе приду? Не к ней,
– Не надо мне подарка. Я серьезно. Ты думаешь, я еще маленькая?
– Для чего?
– Для того, чтобы отбить парня у кого-нибудь.
– Зачем отбивать – просто чтобы отбивать?
– Не просто.
– А хочешь, я прямо сейчас к тебе приду?
Молчание.
– Я могу, Марьянка.
– Ты не можешь. И Светка скоро вернется.
– Тогда я продолжаю, – сказал я.
– Что продолжаешь?
– Ну, я от процесса отвлекся. Тут же такой Париж-Дакар, я просто не могу сдерживаться.
– Кончай, – ответила Марьянка и положила трубку.
Мне только и оставалось, что рассмеяться.
Потом… потом я вскочил и несколько минут кружился по комнате, нанося пустому пространству полновесные удары. Тяжело дыша, повалился на диван. Слегка попрыгал на нем. Прислушался, не идет ли кто по лестнице? На цыпочках пробрался в комнату матери и подошел к большому зеркалу. Снял футболку. Пригладил растрепавшиеся волосы.
«Вполне, вполне, – подумал я про себя. – Мускулы в порядке. Девчонкам особенно нравится, когда светлые волосы и темные глаза. А если долго не бриться, то щетина вырастет темная. Надо попробовать».
Иногда мать говорила мне, что я все больше становлюсь похож на отца. И когда говорила так, почему-то выглядела очень грустной.
Я сжал кулак и поднес его к самому своему отражению. Зеркальный двойник нахмурился.
– Нельзя ее трогать, – сказал я ему. – С ума не сходи.
«Можно», – уверенно ответил двойник.
Эпизод 5. Я вернулся к себе в комнату и в самом деле переключил программу на гонки в пустыне, когда позвонил Костик.
Оказывается, он раз в пятый набирал мой номер, и было занято! В его голосе слышалась обида. А еще я знал, что он страшно не любит оставаться один. Мне захотелось сделать ему что-нибудь приятное, и я позвал его поиграть в playstation.
Вот вам информация к размышлению: парень, у которого дома есть новый компьютер, стоял у меня в дверях уже через десять минут. Из них пять понадобилось ему на то, чтобы промокнуть под дождем. Футболка на нем была уже другая – на этот раз без надписей, глубокого бордового цвета. Темноволосый и бледный, Костик всегда считал, что темные рубашки ему очень идут.
Я уже говорил, что Костик хотел стать дизайнером? Он даже стригся, как художник – точнее сказать, старался не стричься до последнего. В подаренный матерью компьютер он вместо полезных офисных программ закачал все доступные на то время графические пакеты и даже где-то раздобыл дорогой планшет для рисования, с сенсорной ручкой вместо мышки. У меня этой ручкой рисовать не получалось. Получалось только писать всякую дрянь. Поначалу мы падали со стульев от смеха, когда волшебные слова возникали на экране монитора, написанные как бы японской кисточкой, или толстым малярным квачом, или плакатным пером – а то и просто в виде графического объекта. Рисовал обычно Костик: в этом предмете он скоро достиг совершенства. Он вообще, чтобы вы знали, замечательный художник.