Трава и солнце
Шрифт:
— Все равно я против, — холодно сказал Миша, — и ты этого делать не будешь.
— Ну, это мы еще посмотрим! — с вызовом крикнул Катран и стукнул кулаком в свою гулкую черную грудь.
Плотик ткнулся в берег, Миша спрыгнул на гальку, намотал на руку длинную веревку и повел плотик с Катраном к мысу. Одик отчетливо видел на фоне моря его высокую узкую фигуру, неширокие крепкие плечи и тонкую шею с аккуратно подстриженными на затылке волосами.
За Мишей шли Толян с Костей и Вася с Илькой.
Одик с Олей пристроились к концу цепочки. Илька, все с той же лентой на лбу, нес ведерко с кистью.
— Давай ведерко! —
— Зачем? — огрызнулся Илька. — Сам донесу.
— Отдай, — негромко сказал Миша.
Илька выругался, и ведерко по цепочке перешло к Катрану, шедшему впереди.
— Ну, теперь ты пропал! — Крикнул Катран. — Не отступишь назад… Мосты за тобой сожжены!
И взял дужку ведерка в зубы.
— Захлопнись! — бросил Илька.
Скоро полоска гальки кончилась, и вверх полезла едва заметная тропка — с камня на уступ, с уступа на выбоину. У Одика то и дело подворачивались ноги, одной рукой он придерживал Олю, второй касался бугроватой стены. Перед ними, сопя и потея, ковылял и неуклюже прыгал с камня на камень Вася. От стены, нависшей над ними, веяло прохладой и дикостью.
Остальные ребята, видно, давно привыкли к этой тропке и сильно оторвались от них. Особенно быстро двигались Катран с Толяном и Миша.
Из-под ног Одика вывернулся камешек и полетел вниз. Одик вскрикнул и притиснулся к стенке. Камешек звучно врезался в воду. Одик скосил глаза на расходящиеся круги, и сердце его сдавило: вода была темная, и от высоты слегка мутило.
Как высоко они поднялись!
Тропа больше не лезла вверх, а шла горизонтально.
— Стойте, — сказал Вася.
— А дальше нельзя? — подала голос Оля, руку которой не выпускал из своей потной руки Одик.
— Не видишь, какая пошла дорога?
И в самом деле, дороги впереди не было, не во что было упереть ноги, а мальчишки продолжали двигаться. Но вот перед ними встала почти отвесная голая стена. Все, кроме Катрана, остановились, а он почти не замедлил шага и непонятно как двигался по этой стене, серой и мощной, с едва заметными бугорками. Потом пошел медленней и почти прижался грудью к стене. Его ноги выбирали малейшие выступы и щербатины в литом камне и цеплялись за них пальцами. В зубах его со скрипом покачивалось ведерко с кистью. Метрах в десяти под ним было море — густое и черное, как деготь. Потом даже малейшие бугорки и углубления на пути Катрана исчезли. Впереди была гладкая, стесанная ветром и временем стена. Но и теперь Катран каким-то образом двигался вперед… Вот-вот сорвется!
Одик оцепенел и крепче ухватился за камень.
Внезапно Катран скрылся из виду — самого мыса отсюда не было видно.
— Давай! — донесся издали его голос, и по стене так же ловко и сноровисто полез Толян, за ним Костя: он тоже, оказывается, смельчак!
— Теперь ты. — Миша повернулся к Ильке. — Иди — я буду корректировать…
— Я в этом не нуждаюсь, — резко ответил Илька.
Вот откуда-то из-за скалы Костя крикнул, что и он благополучно прошел. И тогда Илька двинулся вперед.
— И ты полезешь туда? — шепотом спросил Одик у Васи.
— Куда мне! Из всех нас только четверо туда добираются… Знаешь, как страшно? Я даже пробовать боюсь.
— А зачем туда? — спросил Одик. — Что они там делают?
— Не знаю, —
— А чье это было? — спросила Оля.
— Я ведь сказал, что никто ничего не знает. Покрыто мраком неизвестности. Говорят, там внизу есть подводный грот.
— Нет, это правда? — ахнула Оля. — Я хочу туда…
— Дуреха! — ласково сказал Вася. — Туда ниоткуда попасть нельзя.
— Какой же ты мальчишка? — Оля презрительно отвернулась от него. — Они ходят, а ты…
— У меня голова слабая — кружится, — признался Вася. — Ну ничего не могу поделать. Внизу там всегда волны и прибой… Сейчас в бухте тихо, а смотрите, какой у мыса ветер и волнение! И так, говорят, всегда было, даже две тысячи лет назад, когда у нас появились колонии древних греков, и, кажется, у этого мыса разбилось на камнях античное судно и затонуло…
Миша гневно обернулся к нему. Вася прикусил язык.
«Не с этим ли связана их операция «А»?» — внезапно подумал Одик.
…Илька шел по стене все медленней, потом припал ухом к камню, точно прослушивал гору, и его вытянутые руки, казалось, были прибиты к стене гвоздями.
— Не смотри в воду! — крикнул Миша. — Отдохни и дальше. Смотри только на стену!
Илька не отвечал и не двигался.
— Ты что, заснул? — напряженно спросил Миша. — Ты можешь ответить?
— Чего ж он полез, если боится? — шепотом спросил у Васи Одик.
— Хотел пятым быть и написать на скале свои инициалы — это у нас как посвящение…
Одик больше не слышал Васю. Он смотрел на скалу с распятым Илькой. Тот по-прежнему был неподвижен.
— Иди назад! — четким голосом приказал Миша. — А если не можешь, прыгай в воду!
Оля вдруг крепко стиснула руку Одика, и он почувствовал, что всю ее бьет озноб.
— Спокойно, — прерывистым голосом шепнул Одик и на мгновение закрыл глаза.
Когда он разжал их, Илька осторожно пятился назад. И кажется, прошел целый век, когда все так же с распростертыми на скале руками, точно обнимал ее в последнем усилье, Илька добрался до безопасной площадки. Его лицо было в крупных каплях и — как бумага. Губы мелко тряслись. Он ни на кого не смотрел.
— Почти порядок, Илюша, — сказал вдруг Миша, и сказал не своим обычным холодноватым голосом, а мягко. — Еще неделька — и одолеешь. Уверен. Краска будет ждать тебя на мысу… Ну, я пошел.
С тонкой веревкой в зубах Миша быстро полез вверх, распластался, как и Катран, по стене и — высокий, в маленьких красных плавках — плашмя стал быстро переставлять по скале ноги. За ним на веревке тащился плотик. Через несколько секунд Миша исчез за поворотом, спрятался и плотик, и где-то там, за мощно выпирающим боком гигантской горы Дельфин, послышались заглушенные ветром и клекотом волн голоса ребят.