Трава, пробившая асфальт
Шрифт:
Позже Лиза поведала нам по секрету, что Гаврина, получив тот злополучный аванс, отправилась к знакомым в гости, славно погуляли, а наутро обнаружила пропажу денег. Но Алька не дура лезть драться со здоровыми, вот и отыгралась на Люське. Обидно же потерять сорок рублей, когда в доме четверо детей.
Ни для кого не было секретом, что здоровые поселковые мужики, подвыпив, по ночам наведывались в гости к молодым инвалидкам, жившим на втором этаже. Или те сами убегали к ним в поселок, а по утрам объявлялись в палатах как ни в чем не бывало.
И вот в одну из летних ночей вокруг нашего корпуса закружил один такой горе-жених.
— Так это он через ваше окно перелезает? Мы его в дверь выгоняем, а он через окно прыгает! Вот паразит!— возмутилась медсестра. — Девчонки, закройте окно, чтоб он больше не смог пройти.
— А кто это? — полюбопытствовала Люська. — Мы думали, что рабочий: сантехник или электрик.
— Какой там рабочий! Это на второй этаж к одной девке «жених» повадился, мы его выталкиваем, не положено ведь, а он снова лезет. Вы его больше не пускайте через окно, — попросила медсестра и ушла. Закрыли окно и успокоились, а ближе к ночи эта свистопляска началась снова. Ночные няни в своей комнате всегда подпирали дверь шифоньером и преспокойно спали до утра, медсестра запиралась в кабинете на ключ, так что до шести утра персонала не видно, не слышно и не дозовешься. Мы уже начали дремать, когда настырный «жених» заскребся в закрытое окно. Мы всполошились и послали Таську разбудить нянечек. Таська колотила в их дверь так, что руки отбила, потом стучалась к медсестре, но и за ее дверью глухо.
Кое-как пережив ночь, утром пожаловались старшей медсестре. Та медсестра, что дежурила в ту злополучную ночь, придя на дневную смену, первым делом зашла к нам в палату, притащив с собой санитара, и они дуэтом стали угрожать, чтобы больше не жаловались.
— Все, вставайте, кончилась вам лафа! Теперь будете вместе со всеми вставать! — включив в нашей комнате свет, заорал санитар. — Если сейчас же не встанете, буду скидывать с коек!
Но никто из нас не шелохнулся, только я стянула платье со спинки кровати и уткнулась в него, чтобы не видели, как мне смешно. Посмотрела бы я, как санитар станет скидывать неходячих людей с кроватей. А дальше что? Его же заставят водворять неходячих обратно на кровати.
Подуло ветром перемен
Осенью 1982 года умер генсек Леонид Ильич Брежнев, казавшийся вечным и незаменимым. Вскоре после его кончины «железный занавес» слегка приоткрылся. На щелочку, но этого оказалось достаточно, чтобы просочилась опасная информация — во многих зарубежных странах живется куда лучше. И особенно — инвалидам.
Как-то раз после обеда, это было в 1984 году, я выехала в коридор проветриться. Подъехала к окну в вестибюле, смотрю, на подоконнике истрепанная газета.
Я взяла газетный листок в руки, взгляд зацепился за необычный заголовок: «А так ли это?» Положила листок на колени, стала читать — и у меня перехватило дыхание. Статья была о том, что во вспомогательные школы наряду с детьми, отстающими в умственном развитии, стали попадать дети с сохранным интеллектом. Если ребенок не успевает по школьной программе, его сразу же, неоправданно быстро, безо всяких попыток помочь, стараются отправить в школу для умственно отсталых, сокращенно УО. Я подняла голову и огляделась — рядом никого. И как профессиональная воровка, сунула драгоценный листок под кофту и рванула в палату.
Забравшись на кровать, раз пять перечитала статью. Откуда это? Кто принес крамольную газету? Статья вселила в меня смелость и желание побороться за себя, я же тоже отношусь к категории несправедливо отнесенных к УО.
В ту ночь я не могла уснуть, все думала: надо действовать, но как и с чего начать? В голове возникали планы, один грандиознее другого. Под утро я задремала и в дреме уже видела себя в учебной аудитории.
Потом все чаще и чаще возвращалась к потрепанному и помятому моими непослушными руками газетному клочку. Он стал соломинкой для утопающего, пропуском в будущее, а его многократное чтение глотком свежего воздуха.
Та газета оказалась не единственным сюрпризом. Воистину верно — судьба жмет-жмет человека, а потом выдает награду за все его муки.
В те годы в Прокопьевском ПНИ уже работала своя врач-психиатр — Людмила Алексеевна Енина. Когда она проходила курсы повышения квалификации, то приносила на работу научные журналы по своей профессии. Один такой журнал попал мне в руки 1985 году.
В нашу палату часто забегала ходячая девушка Надя, то одно поможет сделать, то другое. Но за хорошей Надей водилась нехорошая привычка — к ее рукам все «невинно прилипало», все, что приглянулось, даже совсем ей не нужное. Потом она все возвращала, но заставляла людей искать пропавшую вещь и дергаться. Надо отдать ей должное, у нас она ничего не брала, понимая, что нам, лишенным свободы движения, искать весьма затруднительно и дергаться мы будем как в прямом, так и в переносном смысле.
Однажды Надя вошла в нашу палату, держа в руках «Журнал невропатологии и психиатрии им. С.С. Корсакова». Я взяла его посмотреть и увидела тему номера: «Все о детях с отсталым интеллектом».
— Надь, дай мне журнал, я тебе за это отдам все конфеты, что будут на полдник, — попросила я.
— Бери, — Надька безропотно протянула журнал. Он явно принадлежал Людмиле Алексеевне и, видимо, был ее собственным — библиотечного штампа не стояло. И я решила, если она хватится и будет искать, скажу, что он у меня, и упрошу ее оставить на время. Как-нибудь договорюсь. Что плохого, если я хочу ознакомиться с научными изысканиями по своей проблеме. К счастью, та не хватилась журнала, и я прочитала его от корки до корки. Это было подарком судьбы. И разве это простое совпадение? Сейчас, когда начинаю перебирать в памяти все те события, становится страшновато. Ведь так расставить события мог лишь тот, кто распоряжается нашими судьбами и нашей жизнью, тот, кто все время вел меня за руку.
Вечером, когда начальство уходило домой, а девчонки отправлялись смотреть телевизор, я, уединившись, вчитывалась в мудреные строчки медицинского журнала. Больше всего боялась, что не смогу ничего понять — журнал все-таки научный. Но все статьи были написаны доступно и увлекательно. Я даже смогла понять шкалу Векслера для измерения интеллекта, по которой ведется наблюдение за развитием и спадом интеллекта у человека. Читая журнал, я усмехалась: как же все просто. Конечно, формулы, которые там имелись, были для меня недоступны, но остальное я поняла. И уже не мучилась вопросом, как доказать, что я не в таком объеме дебил и олигофрен, в какой меня втискивают врачи. Там было написано, что олигофрен не воспринимает подтекст, то есть двойной смысл написанного. Ну, уж что-что, а это я всегда могла «ухватить» в читаемых произведениях.