Травля: со взрослыми согласовано. 40 реальных историй школьной травли
Шрифт:
В общем, попадали мы феноменально и часто было вовсе не весело. Но зато теперь, Тамара Евгеньевна, я благодарен Вам за такой ворох ярких воспоминаний, который не дал ни один учитель.
А что "В"? Поначалу, завидев меня в школе, в мою спину летело обидное "Кидала" и "Предатель". Но новая среда мне настолько понравилась, что меня они нисколько не задевали.
«А» класс обаял меня чистотой, дружностью, искренностью. Ориентированность на учебу была не в сравнение выше. Следовательно, и отношение учителей намного лучше. Уроки проходили… ну как уроки! А не как сплошной кавардак с ором и драками. Я почувствовал, что мое место здесь. Я понял, что "А"-шники никогда не чувствовали противостояния с "В"-шниками. Они самодостаточно
До перевода у меня никогда не было любви к "А"-классу. Была только ненависть. Да, она была рьяной. Но она была и совершенно слепой. И благодаря прозрению я очень быстро прошел путь, обычно долгий, от ненависти к любви.
И я очень благодарен всем ребятам без исключения за то, что приняли меня. Я вас люблю! Очень Вас не хватало! Жалею, что не перешел раньше. Знаю, что Вы не считаете нас дружными, но мы были таковыми, поверьте тому, кому есть, с чем сравнить.
Можно с уверенностью сказать, что если бы я тогда не перешел, то я бы точно не был тем, кем являюсь сейчас. С вероятностью в девяносто девять процентов я бы ушел из школы после девятого класса, как, практически, все "В"-шники. Класс будет расформирован. А значит никакого мне высшего первого, никакого второго и подавно. Иной, совсем качественно иной круг общения и далее по экспоненте.
И хоть Тамара Евгеньевна ловко сыграла добродушного человека, а потом подтвердила самые ужасные слухи, я все равно благодарен ей и, в особенности, Ларисе Дмитриевне. Я до сих пор переосмысливаю тот переход и переоценить его крайне сложно. Благодаря искреннему неравнодушию и вере в меня она, буквально, спасла меня из той безнадежной среды загнивания, дав путевку в лучшую жизнь. Это будет только началом моих трудов и стараний, но самое главное, что оно возникло.
История Александра, 1993 год (10 лет), г.Москва
Рассказано самим Александром, директор по персоналу, 36 лет, г.Москва
Имя сохранено
У меня есть несколько историй, которые я наблюдал, из которых сделал свои выводы. Одна случилась непосредственно со мной. Началась перестройка, появились новые лицеи. Маме показалось, что в лицее будет круто и престижно, она меня туда перевела. Кажется, она за это платила. Я проучился год, с середины второго до середины третьего класса. А потом на работе у мамы все стало плохо, она начала вникать, имеет ли смысл платить. Выяснилось, что меня в этом лицее особо и не учили. Меня вернули обратно в мою обычную школу. После возвращения стало понятно, что учителя меня не взлюбили. Встретили меня словами «лицеист Палкин».
Что касается детей, получилось так, что мой старый класс со мной дружил. А в новом классе, куда я теперь попал, было три группы. Девочки ко мне отнеслись настороженно, они прислушивались к учителю. Ну и для всего класса я был «лицеист Палкин», чужак с легкой руки учительницы. Среди мальчиков было две диаспоры: группа нормальных парней, похожих на ребят из моего предыдущего класса, и несколько человек отщепенцев. Вот эти последние пытались как-то выделиться среди других. Ну и лучший способ – задираться к новенькому. Они ничего из себя не представляли, но им надо было набрать очков в свою пользу. Внешность у меня была такая – маленький, кудрявый и в очках. Сам Бог велел таких замухрышек обижать. Постоянно приставали ко мне, тыкали, мешали учиться, обзывали. Как-то на перемене подошли ко мне двое из них разбираться. А я только начал заниматься айкидо, знал каких-то два приема по заламыванию рук. Я одному из них, самому пухленькому, руку заломал, а второму сказал: «Отойди, иначе больнее будет». Это продолжалось где-то неделю. Каждую перемену они ко мне подходили. Я должен был стать для них неким трамплином, об который они бы выбились в люди. Я продолжал бороться. В итоге они отстали. Все события длились всего неделю. Я смог постоять за себя, травители поняли, что со мной лучше не связываться, потому что ничего у них не получится.
В более старшем возрасте, уже в военном училище, я был по ту сторону баррикады. Вообще, в мужском коллективе всегда выстраиваются ранги. Кто-то обязательно должен быть ниже, потому что кому-то должна выпасть доля делать всю грязную работу, разгружать машины или выполнять за других задания. Всегда есть те, кого клюют. Не смотря на свой безобидный вид, я тоже был буллером, правда не самым активным. Это такое стадное чувство. Помню был у нас там такой Рома, над которым все издевались. Ты вроде бы ничего плохого к нему не испытываешь. Даже делишься едой, когда тебе что-то родители присылают. В военном училище это очень ценно, все время хочется есть. Но вот его начинают задирать, и ты, как волчара стае, присоединяешься. Тебя будто затягивает животный инстинкт. Все пинают, и ты пинаешь, не задумываясь. Как-то я даже противогаз в него кинул, голову рассек. Без всякой причины. Стыдно потом было, извинялся. Но в моменте ты об этом не думаешь. И я знаю, что далеко не многие рефлексировали. Большинство просто жили по закону джунглей. Стыдно было только единицам. В итоге мальчика заклевали так, что все-таки отчислили. Лет через десять я его встретил в метро случайно. Я не знал, что мне делать, подойти или нет. На душе был такой разрыв.
Еще я был свидетелем трансформации. Был у нас в училище мальчик Дима. Он был сиротой. У него была одна бабушка. Она умерла, и Диму прозвали «Чикатилой», говорили, что он бабушку убил. Издевались мы над ним все четыре года учебы. Помню, как-то на третий год учебы мы стоим в учебном центре. И этому Диме один парень сказал пойти, что-то принести. А он ответил: «Не пойду». Мы хором: «Не поняли». Да еще начали нагнетать, подначивать этого своего: «О-о-о, да тебя Чикатило послал». Но Дима уперся: «Не пойду и все!» В итоге, парни сцепились один на один. И Чикатило обидчика завалил несмотря на то, что он был слабее и меньше. Как-то он смог себя пересилить. И все! С того момента его зауважали. Практически перестали трогать.
Я считаю, что в такие моменты, когда тебя травят, очень важно проявить стержень и дать отпор. Ведь те, кто травят, они, как маньяки, получают удовольствие, когда жертва начинает убегать, бояться, выплескивать адреналин. Это сносит крышу еще больше. Поэтому и важен стержень, который позволяет оттормаживать буллеров.
История Лейлы, 2017 год (20 лет), поселок Мардакян
Записано на основе поста в связи с гибелью Элины Гаджиевой от 13.04.19 с личной страницы в Facebook (https://www.facebook.com/profile.php?id=100008578903277&__tn__=%2CdC-R-R&eid=ARCjopwtoZn3UORifiYRXTgNj0851fLHO8piPQTm9rbZEP1nApYM6R09BkpBjaWPNU1_kZHS_t1Wleeq&hc_ref=ARTjPboqDU38VnUBv-HWpZCRt1N_vXFO0DaL90e4l_8UmjTUyBAHek5Lq9vFnaFAV6g&fref=nf
Учитель, 23 года, г.Баку
Имя сохранено
На протяжении двух недель в 2017 году я преподавала в Мардакянской школе-интернате № 2 для детей, оставшихся без родительского попечения (всего 10 уроков). Эти две недели навсегда останутся в моей памяти. Потом я обращалась с жалобами в Министерство Образования – как устно, так и письменно. Все мои жалобы остались без рассмотрения. И что самое главное, принимавший мою жалобу сотрудник Министерства Образования был осведомлен обо всем. Он отказался меня выслушать. Перебив меня, он спросил, есть ли у меня какие-либо вещественные доказательства (видео- или аудиозапись). Я ответила, что нет. Мне вежливо указали на дверь.
Я поделюсь с вами тем, что я увидела своими собственными глазами.
Учителя (включая директора и его помощника) оскорбляли детей и унижали их достоинство.
Видеть, как учителя швыряют детей о стену, дают подзатыльники, таскают за волосы девочек, было обычным делом.
Учебники раздавались ученикам в лучшем случае всего на 45 минут и собирались в конце урока. В ответ на мои возражения, заместитель директора заявил, что эти дети – дикари, и, что, если раздать им книги, они могут их порвать. Хотя среди учеников были дети, которые желали учиться, но им, несчастным, выдавали учебники на руки с таким одолжением, что дети остывали к учебе.