Требование Маркона
Шрифт:
— Женщины племени Холма не так слабы и беспомощны, как ты думаешь, Маркон. Мы можем быть такими же свирепыми, как и наши мужчины.
Возможно, Трайн крикнул бы ей что-то в ответ или запер ее в кошу для допроса, но я предпочел выбрать более дипломатичный подход.
— Тима, моя собственная мать была одним из самых свирепых воинов нашего племени за многие поколения. Ты знаешь эти истории не хуже меня. Но после того, что случилось, Совет проголосовал за вашу безопасность, и вы все согласились. Чтобы племя выжило, мы не можем терять больше женщин. Как бы
Ее щеки запылали, и она открыла рот, чтобы возразить, когда Пиммит, член нашего племенного Совета, подошел к нам.
* * *
— Маркон, можно с тобой поговорить? — спросил он.
Рикор и Тима кивнули и покинули нас, но блеск в глазах Тимы сказал мне, что разговор еще не закончен.
Как только мы остались одни, Пиммит крепко сжал мою руку. Я не мог не впечатлиться его силой. Хотя он был младшим членом совета, но был уже довольно стар.
— Я… — начал он и резко остановился. Он сглотнул и попытался снова. — Я ошибался.
Я едва поверил своим ушам. Один из моих самых самоуверенных, волевых и прямо-таки сварливых соплеменников только что признал, что был в чем-то неправ. У меня не было мыслей в чем, и, прежде чем я успел спросить, он пояснил:
— Если ты помнишь, я был против предложения объединиться с подонками Долины.
— Кажется, я что-то припоминаю об этом, — проговорил я, живо вспоминая, как он пытался напасть на моего брата на заседании Совета, и как он отказался от предложения объединить племена.
— Ну, ты меня убедил, сынок, — он похлопал меня по спине скрюченной рукой. — Не помню, когда в последний раз наслаждался духами Рит, но я к ним привык. И эта инопланетная женщина… — он присвистнул, бросив на меня знающий взгляд. — Она определенно тот, за кого можно бороться. Этот идиот Старбон получил по заслугам, если хочешь знать мое мнение. Отличная работа, Альфа.
Зверь внутри меня запыхтел от гордости, но чувство вины поумерило его пыл. Чувство вины за то, что я нечаянно занял место Трайна в качестве Альфы, и чувство вины за то, что Варги считали меня хорошей заменой.
— Жаль, что твой брат ушел, — продолжил Пиммит, — но я знал, что ты будешь хорошим лидером.
— Спасибо, — сказал я, склонив голову.
Он зашаркал прочь, но затем резко обернулся.
— И Маркон!
— Да?
— Только не облажайся!
* * *
Его слова эхом отдавались в моих ушах, когда я пересекал поле. Мужчины и женщины не перестали благодарить за то, что я сбил спесь со Страбона, и за то, что женщины и дети свободно перемещаются по деревне. Возможно, Пиммит прав — возможно, я становлюсь хорошим руководителем, в конце концов. Теперь все, что мне нужно было сделать, — это вспомнить его совет «не облажайся!»
«Я и не собираюсь!»
И первой частью моего плана было продолжать заглаживать вину перед Натали за поведение моего брата. Цветы Тимы могут дать хороший старт. Они были обычными — маленькие розовые лавинные цветки, красновато-фиолетовые спирали травы и какие-то ароматные лимонные
Стремясь реализовать свой план, я практически полетел к Натали в лабораторию. Постучав в дверной косяк, я сначала просунул цветы в дверь и стал ждать, когда она, задыхаясь от счастья, бросится ко мне в объятия. Постояв несколько секунд, как идиот, я просунул голову внутрь.
* * *
Моя улыбка исчезла при виде Натали и Джерека, склонившихся над оборудованием — их головы почти соприкасались. Ее покрытые шелком груди, больше не стесненные серым костюмом, который она носила во время похода в нашу деревню, прижались к его руке, когда она наклонилась, чтобы осмотреть все, что было перед ними. Мой зверь угрожал вырваться и оторвать голову этому недоумку.
Я громко кашлянул. Натали подпрыгнула и резко обернулась. Ее покрывало сдвинулось ровно настолько, чтобы я успел мельком увидеть мягкий изгиб ее бедра, прежде чем ткань скользнула на место.
— Маркон, ты напугал меня, — выдохнула она, быстро поворачиваясь к приборам. Она низко нагнулась и прижала глаза к двум круглым цилиндрам. — Нет, дело не в этом. Хотя я думаю, что они принадлежат к одному семейству. Он странно повел себя в конце, прежде чем стал черным, как и все остальные.
— Что ты увидела? — спросил Джерек, широко раскрыв глаза.
— Натали, — позвал я, входя в хижину и надеясь, что мой высокий рост испугает ее друга. — Я принес это для тебя.
Она оглянулась через плечо, и в ее глазах появился свет.
— Еще образцы?
— Э-э, нет, я просто подумал, что цветы тебе понравятся, — у меня в животе образовалась яма от разочарования, промелькнувшего на ее лице, когда она взяла их.
— О, — она схватила деревянную кружку, наполовину наполненную водой, засунула в нее стебли и поставила на маленькую полку над рабочим столом. — Благодарю.
Я был ошеломлен, когда она повернулась к Джереку и начала объяснять то, что увидела, словами, которые я не понимал. Она вела себя так, будто прошлая ночь ничего для нее не значила. Я знал, что она смутилась, но в глубине души я так же знал, что она хочет меня. Но теперь ей, казалось, все равно, что я стою тут.
Мое задетое самолюбие затрепетало надеждой, когда она повернулась ко мне. Но ее голубые глаза впились в мои, источая холод.
— Что-нибудь еще?
Глава 15
Натали
— Черт возьми! — я выругалась, стукнув кулаком по столу и чуть не опрокинув цветы, которые принес мне Маркон. — Это был последний образец.
Джерек вздрогнул и отпрянул от меня. Несколько женщин-варгов из племени Долины говорили мне, что он был опытным бойцом на практике, но избегал настоящих сражений. Как единственный ученый племени, он был более ценен в лаборатории, чем на поле боя. Но теперь я задавалась вопросом: пошел ли он по этому пути, чтобы иметь разумный предлог не драться. Потом я вспомнила, как он попятился, когда Страбон попытался напасть на меня.