Требуется король
Шрифт:
— Ура!!! — закричала многотысячная толпа. Цирлих-Манирлих поднял руку, давая понять, что он еще не все сказал, и мало-помалу порядок восстановился.
— Новый король пожелал остаться неизвестным, — сказал церемониймейстер. — Мы знаем, что скромность свойственна всем настоящим шахматистам… Сегодня король черных тысяча один примет парад соседних армий и доставит нам наслаждение в шахматной борьбе!
Он снова взмахнул платочком, и тишину разорвал залп из шестидесятичетырех черных
Теперь все мы, не исключая Каиссы, с любопытством смотрели на противоположный берег. На троне из черного дерева сидел совсем небольшой человечек, уже облаченный в мантию, в короне и в красных сафьяновых сапожках. То ли из скромности, то ли потому, что яр кое солнце мешало смотреть, новый король прикрыл лицо до самых глаз веером из павлиньих перьев.
Однако случайное неосторожное движение раздвинуло его мантию всего на миг, но я успел приметить на шее его величества… красный пионерский галстук!
Вы понимаете, что это могло означать?!
Нет, как хотите, но я сейчас хоть на несколько страничек вернусь к Василько.
Да, то, что сейчас я расскажу, я узнал много позже.
Ну и что ж? Решая сложный пример в математике, мы сперва раскрываем скобки. Нечто подобное происходит и в нашей книге. Резиденция Каиссы и есть нечто как бы заключенное в скобки. Теперь же мы вернемся к Василько. Меня так и подмывает (взрослые любят это словечко) рассказать кое-что раньше времени…
Так что не обессудьте: хоть глаза и ваши, но перо — мое!
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ. В зале «Животный мир»
1
На большой перемене Василько постучался к школьному врачу.
— Прошу.
Василько робко вошел.
— А-а, шахматист! Здорово, парень, садись. (Василько на досуге увлекался шахматами, доктор — тоже, и они не раз встречались прежде за шахматной доской).
— Здрасьте…
— Сыгранем?
— Так я по другому поводу…
— Повод обратиться к врачу всегда найдется и у здорового, — мудро заметил врач. — Жалься…
— Да вот… двойку схватил по математике…
— Что-о?! — поразился врач, человек уже немолодой и видавший виды. — Неужто Надежда Ивановна послала тебя ко мне?
— Нет, доктор, сам я…
— На голову грешишь?
— Да вроде не очень…
— На нервную систему?
— Понимаете, волшебником я становлюсь…
— М-да-а… — Врач участливо всмотрелся в глаза Василько и сделал пометку на чистом листе бумаги.
— Не верите?
— Ну, что ты, как можно? Каждый из нас в своем роде…
Василько чирикнул, превратился в воробья, сделал круг под потолком и присел на край стола.
— Вот видите?.. — виновато произнес человеческим голосом воробышек.
Врач улыбнулся и сполз со стула. Василько (уже в своем собственном обличье) побрызгал на него касторкой, а когда тот пришел в себя, помог ему занять прежнее место.
— Извините, доктор…
— Нет, что ты! Это со мной происходит что-то неладное… Подай-ка вон те пилюли… левее… еще чуть… Они! Глотну парочку: говорят, помогают…
— От волшебства? — обрадовался Василько.
— Да при чем здесь волшебство?! — разозлился врач, но тут же заметным усилием воли заставил себя успокоиться и ровным голосом произнес: — Рассказывай!..
Вот, оказывается, какая история приключилась с Василько в первую же неделю учебного года…
2
Однажды пятый класс школы № 100 приехал в краеведческий музей. Медленно переходили дети из зала в зал, с любопытством осматривали экспонаты.
Митька Филателист как бы возглавлял движение, порой опережая экскурсовода, а Василько замыкал шествие.
Поскольку же обычно никто не обращает внимания на последнего, Василько, не остерегаясь, норовил потрогать экспонаты, а у чучела кабана даже вырвал щетину подлиннее, так просто, на всякий случай: мало ли чего человеку захочется?
В зале «Животный мир» он вообще отбился от класса и забрался между птицами и зверями, начиненными опилками, в самую гущу.
Рогатого оленя ему захотелось оглядеть чуть издали. Василько попятился и легонько толкнул кого-то.
— Извините, — пробормотал мальчик и обернулся.
Он увидел высокого мужчину в старомодном черно-белом костюме в шашечку; на его бледном узком лице четко выделялись очки в роговой оправе.
Незнакомец, что называется, и бровью не повел. Василько всмотрелся и засмеялся: никакой это не мужчина, а самая обыкновенная восковая фигура!
Привстав на цыпочки, Василько смело пощекотал кабаньей щетинкой в тонком, с легкой горбинкой, носу фигуры.
А ведь это, сами знаете, самое щекотное занятие на свете!
Фигура терпела-терпела, а потом ка-ак чихнет — так Василько и присел от испуга…
Незнакомец вдруг ожил, дернул молнию правого кармана брюк, извлек носовой платок, расписанный шахматными фигурками, и трубно высморкался. Потом осмотрелся, сунул платок в наружный карман пиджака, ощупал себя обеими руками, радостно произнес: «Гм!..» — и ринулся к выходу.
Все это произошло быстро, но Василько приходил в себя от жуткого удивления медленно, словно телевизор после включения.
— Как тебя зовут, мальчик? — послышался чей-то приветливый голосок.