Требуется обручальное кольцо
Шрифт:
«Разве вы никогда не слышали обо мне? – изумленно спросил Вивиан. – Хотя это вполне объяснимо. Я довольно известная личность в Лондоне, правда, играю не в тех театрах, в которых привыкли бывать вы».
Рози улыбнулась, и на ее щечках появились ямочки.
«Мне разрешали смотреть только пьесы Шекспира и слушать концерты. Но теперь я уже взрослая, меня скоро представят королеве. Когда я буду в Лондоне, то обязательно пойду в театр и смогу увидеть вас в спектакле».
«Так вы собираетесь в Лондон?»
Она услышала в его голосе ликование, и от счастья ее сердце забилось учащенно.
«Ради моего выхода в свет папа намеревается открыть лондонский дом, – объяснила она. – Родители устроят грандиозный прием для родственников и бал в мою честь. – Помолчав, она добавила: – А вы смогли бы прийти?»
Вивиан Вогэн рассмеялся.
«Моя дорогая, для меня большая честь, что вы подумали об этом, но сомневаюсь, что ваша матушка посчитает меня подходящим знакомым для дебютантки».
«Почему?»
«Потому что я актер, а актеры, хотя они и развлекают представителей высшего света, отнюдь не достойная компания для родителей молоденьких девушек, подобных вам».
Как позже узнала Рози, Вивиан получил хорошее образование, потому что его отец был директором школы. И именно благодаря отцу он хорошо уяснил, где его место.
Они встречались ежедневно до тех пор, пока ему не пришлось возвратиться в Лондон. А приехал он в деревню, чтобы поправить здоровье после тяжелой болезни, затронувшей голосовые связки.
«Если хочешь принять участие в новом спектакле, – сказали ему, – то прекрати квакать! Отправляйся в деревню и дыши свежим воздухом. Не возвращайся, пока не избавишься от лягушки, сидящей в твоем горле!»
Один приятель, тоже актер, посоветовал Вивиану поехать на север Хартфордшира и порекомендовал небольшую гостиницу, где были мягчайшие перины и отменная кухня. Вивиан намеревался прожить там неделю, но из-за Рози его отдых продлился целых три недели.
«Я не в силах покинуть вас!» – в отчаянии воскликнул он за три дня до отъезда.
«Мы сможем видеться, когда я буду в Лондоне», – тихо проговорила Рози, хотя отлично знала, что это невозможно.
Она понимала, что ей запретят выходить из дома без сопровождающих, что Вивиан прав: он никогда не будет желанным гостем в доме ее отца.
Именно в тот день он и поцеловал Рози. Он давно понял, что любит ее, но боялся испугать, так как считал эту девушку – такую красивую, неиспорченную, чистую – существом из другого мира.
Вивиан обнял Рози и привлек к себе. Когда их губы слились в поцелуе, он почувствовал, что безумно желает ее. Для него стала невыносима мысль о расставании.
Он умолял, упрашивал, уговаривал ее до тех пор, пока Рози, успевшая влюбиться в него до самозабвения, не призналась, что не может ему ни в чем отказать.
«Мы поженимся, – настаивал Вивиан, – и твой отец никогда не разлучит нас».
«А вдруг… – дрожащим голоском прошептала Рози, – он рассердится… и не захочет принять нас?»
«Никуда он не денется, я же буду твоим законным мужем, – уверенно заявил Вивиан. – Я получу специальное разрешение, и мы обвенчаемся по дороге. По прибытии в Лондон мы сразу сообщим обо всем твоему отцу».
«Могу ли я пойти на такой шаг?» – снова и снова задавала себе вопрос Рози, беспокойно мечась в постели в своей девичьей спальне.
И в то же время она понимала, что не может жить без Вивиана. Ее охватывал страх при мысли, что она больше никогда не увидит его прекрасного лица, темных глаз с поволокой, не услышит его нежных слов.
«Я люблю его! Люблю!» – с вызовом говорила себе Рози.
Теперь она твердо знала, что только Вивиану принадлежит ее сердце.
Убежать из дома оказалось гораздо проще, чем она предполагала.
В день отъезда Вивиана у родителей Рози была назначена встреча в другом конце графства, и они отправились в путь рано утром. Как только их карета скрылась за поворотом, Рози, уже ясно представлявшая себе, что будет делать, приказала горничным упаковать вещи.
«Куда вы собираетесь, миледи? Его светлость не говорил, что вы уезжаете!»
«Все должно быть готово к одиннадцати часам!» – объявила Рози.
Вивиан приехал за ней в фаэтоне, который нанял в ближайшей платной конюшне. Когда он поднимался к Рози, ждавшей его у дверей, лакеи провожали его изумленными взглядами. Однако никто не посмел ослушаться леди Розамунды, которая велела погрузить сундуки в фаэтон и поставить дорожный несессер на сиденье.
«До свидания, Бейтс», – обратилась она к дворецкому.
«Что мне сказать его светлости, когда он вернется домой, миледи?» – спросил тот.
На лице старика, в душу которого закралось подозрение, что на его глазах творится нечто недопустимое, отражалась тревога.
«Передайте папе, что я напишу ему из Лондона», – ответила Рози.
Она взобралась в фаэтон, и лакей накрыл ей колени полостью. Вивиан взмахнул кнутом, и лошади сорвались с места.
Спустя несколько минут Рози обнаружила, что ее возлюбленный не умеет управляться с лошадьми с таким же мастерством, как ее отец. Однако в следующее мгновение она обвинила себя в предательстве и осудила за то, что подвергает сомнению достоинства столь замечательного человека, любящего ее всем сердцем.
– Как я могла быть такой дурой! – воскликнула Рози, вспоминая об этом.
И все же она познала счастье в браке с Вивианом. Наверное, то время было самым счастливым в ее жизни.
Но письмо отца, объявившего о том, что своим поступком она лишила себя права называться его дочерью и что он больше не желает ничего знать о ней, открыло ей глаза.
Реакция на их брак графа Ормонда и Стейверли удивила не только Рози, но и Вивиана.
Как она вскоре выяснила, Вивиану катастрофически не хватало денег, чтобы содержать себя и свою жену на том уровне, к которому он привык.