Требуется секретарша
Шрифт:
Он вздрогнул, опустил глаза и сказал:
— Меня все равно убьют, если скажу, так что стреляй уж сразу, — он усмехнулся. — Надо же, из-за какой-то бабы погорел…
Я поняла, что он ничего не скажет, и загрустила. Что за жизнь такая пошла невезучая? Уж, казалось бы, все сделала, что могла, ан нет, все равно в тупик уперлась. Ну не противно ли это? Разве это справедливо? Мне захотелось расплакаться, комок подступил к горлу, и слезы выступили на глазах. Хорошо, что студент в этот момент на меня не смотрел — вот бы удивился. Мне было стыдно, и я ничего не могла с собой поделать. Все же я была женщиной, а не тупоголовым бандитом. Как
— Встань к стене! — всхлипнула я.
Он удивленно поднял глаза и почему-то еще больше испугался, наверное, решив, что я заранее оплакиваю его смерть.
— Живо! И лицом к стене!
Покорно поднявшись, он подошел к стенке и уперся в нее носом. Плечи его подрагивали.
— Прощай, пупсик, — сказала я и с силой ударила рукояткой пистолета… по шкафу. Раздался страшный грохот, и студент, чье имя я так и не удосужилась спросить, вздрогнул и стал медленно оседать на пол. Его брюки стали быстро темнеть — несчастный описался от страха и потерял сознание. Свалившись мешком, он стукнулся головой о бетонный пол и пришел в себя. Взгляд его сразу уперся в дуло пистолета, приставленного к лицу.
— Вот мы и снова встретились, пупсик, — улыбнулась я. — Как видишь, я тебя и на том свете достала. Ну, скажешь мне адрес или нет?
Он слабо застонал, закрыл глаза и прошептал:
— Бешеная баба… Дай умереть спокойно.
— Фиг тебе! Скажи адрес и подыхай себе на здоровье, — не отставала я.
Открыв один глаз, уже почти безумный, он таки назвал адрес.
Очень сожалею, что пришлось с ним так поступить, но я ударила его по голове пистолетом. Потом надела наручники и оттащила отяжелевшее тело в спальню Родиона. Там уложила на диван, принесла скотч и обмотала студента всего с ног до головы, как они меня в морге. Затем привязала его к дивану толстой веревкой, найденной в кладовке, чтобы не свалился, когда очнется. Родион так и не появился. Пересчитав деньги, лежавшие в паспорте, я снова сунула их в карман, положила паспорт в сейф, взяла сумку студента с пистолетом, закрыла разгромленную будку, в которой некогда было убираться, и, босая, поехала за покойником.
5
По дороге я заскочила домой. Валентина где-то, как всегда, ошивалась, но я даже обрадовалась: иначе бы она непременно увязалась за мной, а мне не хотелось рисковать ее жизнью ради какого-то там трупа. Быстро переодевшись и надев наконец туфли, я немного подкрасилась и вернулась к машине, которая ждала у подъезда.
Ехать было далеко, аж в Южное Бутово, в новостройку, где, как сказал студент, в коттедже проживал доктор Крильман. Я была почти уверена, что он не обманул — слишком уж был напуган, бедняга. Но если и обманул, то невелика беда, мне же лучше — поеду домой спать. Незаметно для себя я уснула, убаюканная плавным покачиванием машины и мерным гудением мотора.
— Здесь, что ли? — донесся до меня голос водителя, и я открыла глаза.
Увидев светящиеся в вечернем полумраке окна коттеджей по правую сторону дороги, я расплатилась и вышла. Машина уехала. Зябко поежившись после сна, я поправила на плече сумку и пошла искать нужный мне дом номер четыре. Все коттеджи были одинаково уродливыми и наверняка страшно дорогими. При каждом имелся огороженный металлической сеткой участок с травой и молодыми деревцами. В нижнем этаже находился гараж, а два других отличались только формой балконов, выходивших на дорогу. Пока добралась до четвертого дома, я уже хорошо изучила эти строения и примерно представляла, где и что находится. Район был новый, и людей мне встретилось совсем немного, что было не очень плохо и не очень хорошо одновременно. Я понятия не имела, как проникну внутрь и отыщу Горбатого, полностью положившись на интуицию и чертовское свое везение, не оставлявшее меня в течение всего сегодняшнего дня. С запоздалым раскаянием я вспомнила, что не оставила боссу записки с этим адресом, и, если меня здесь положат рядом с Горбатым, никто никогда не узнает, где могилка моя. Ну и пусть, все равно я никому не нужна в этой жизни, кроме Валентины, а она крепкая баба, как-нибудь переживет.
Когда я увидела, что в нужном коттедже горит свет, мне стало почему-то не по себе. В глубине души я рассчитывала, что Крильман еще сидит в милиции и дает показания и я смогу тихонько забраться в дом и выудить оттуда труп. На этот раз мне не повезло. Остановившись напротив, я стала наблюдать.
Из открытого окна на втором этаже доносилась лирическая музыка. Потом в светлом квадрате появилась женская фигура и задернула шторы. Кто это: жена или подруга? Какая, к дьяволу, разница! Вперед!
Сунув руку в сумку, я нащупала пистолет и так и пошла к крыльцу, не снимая сумки с плеча, но готовая в любой момент выстрелить прямо из нее. Позвонив в дверь, я отодвинулась и стала ждать, готовая ко всему. Послышались легкие шаги, и приятный женский голос спросил:
— Кто там?
— Добрый вечер, меня зовут Мария, я ассистентка Льва Моисеевича.
— Кто, кто?
— Лев Моисеевич дома?
— Он занят. Что вы хотите?
— Я из морга, мне нужно срочно с ним поговорить.
— Одну минуточку, сейчас открою.
Видимо, работники морга были в этом доме желанными гостями. Началось бесконечное щелканье замков и задвижек, и дверь наконец открылась. На пороге стояла довольно миловидная женщина, которую я видела в окне, и приветливо улыбалась.
— Пожалуйста, заходите, только разувайтесь, у нас чисто. Я только что вымыла полы.
— Спасибо. Непременно.
Я обула тапочки и прошла в большой холл, обставленный мягкой мебелью. Женщина изучающе смотрела на меня, не убирая с лица улыбки, потом сказала:
— Давайте я поставлю вашу сумку.
— Нет, спасибо, она всегда со мной, — я мягко, но решительно отстранила ее протянутую руку.
— Как хотите. Лева вам срочно нужен или можете подождать?
— А он очень занят?
— В общем, да, он внизу, в своей лаборатории. Вы садитесь, Мария. Меня зовут Людмила…
— Я в курсе, — соврала я, усаживаясь в большое кресло. — Он много о вас рассказывал.
— Неужели? — удивилась она. — Странно.
— Что ж тут странного? — ляпнула я, разглядывая богатую обстановку.
— Мы с ним только вчера познакомились, а он уже всем рассказал, — расстроенно пожала она плечами.»
— Он всегда всем рассказывает о своих женщинах, — я посмотрела на нее с коварной усмешкой. — Обо мне он тоже всем рассказывал. Но это было давно.
Людмила изменилась в лице, но не подала вида. Пристроившись напротив меня на диванчике, она стала разглядывать мое лицо. Я была гораздо моложе ее и намного симпатичнее. Не знаю, что уж она обо мне подумала, но вслух сказала только: