Трегуна

Ди Карт / D_Kart

— Да я тебе правду говорю, Джаспер! — взмолился Кеннет.

— Как тогда объяснить твои подписи на договорах?

Кеннет замолчал и задумался. Наконец он внимательно посмотрел на Джаспера и сказал:

— Мне кажется, меня подставили…

— Кто подставил? И зачем?

— Эта Аманда Фокстер… Она все заранее спланировала!

— Что спланировала? — с недоверием смотрел на него Джаспер.

— Подставить меня!

— Для чего?

— Не знаю пока. В этом надо разобраться. Но ты сам посуди! Я никогда не видел бенефициарного клиента, Амаля Кобу. Это раз. Аманда прекрасно знала, что если бы делами Кобы занималась наша фирма, то перед тем, как подписаться с ним, наш комплаенс проверил бы его до трусов: мы бы запросили оригиналы банковских выписок с

его адресом, апостилированную копию паспорта, а то бы и лично организовали с ним встречу, и в конечном счете узнали бы, что никакого Амаля Кобы не существует. И Аманда намеренно вела со мной разговоры так, чтобы раздразнить меня, помаячить передо мной Амалем как клиентом. Ведь плох тот солдат, кто не мечтает стать генералом! Она отлично понимала, что после встречи с ней я на радостях побегу к партнерам хвастаться потенциальным клиентом! И ей неважно было, какую стоимость услуг я озвучу от имени нашей фирмы — сто тысяч евро или пятьдесят баксов. Ее тактика заключалась в том, чтобы выразить сожаление высоким ценником и подцепить меня напрямую. Я даже помню, как она сказала, что сначала изучит наше коммерческое предложение, и только потом, если ее все устроит, передаст личные документы Амаля на пробивку нашему комплаенсу. К тому моменту, когда она сообщила мне, что наши услуги слишком дорогие, я уже был у нее на крючке, и ей не составило никакого труда подрядить меня напрямую. Я же не фирма, у меня нет ресурсов пробивать Амаля. А ведь она для порядка помахала у меня перед носом папочкой с копиями его документов, заверенными некой сторонней юридической фирмой. Уверен, что никакой сторонней фирмы не существует — все это было хорошо спланированной провокацией. Все мои предложения по схеме построения холдинга она, не читая, наверняка выбрасывала в ведро — ей нужны были только мои подписи на договорах. И, будучи в полной уверенности, что я подписываю договоры по галерейному бизнесу, я передавал ей оригиналы договоров, а она просто-напросто отделяла последние страницы, где стояла моя подпись, и присобачивала их к этим контрактам на поставку каких-то там цветных металлов, под видом которых их команда отмывала деньги и не платила с них налоги. И в конечном счете все повесили на меня!

Когда Кеннет закончил, Джаспер молчал, барабаня пальцами по столу. Наконец он поднял на парня взгляд и спросил:

— У тебя есть ее фотография?

— Нет… — растерянно ответил Кеннет. — Все, что у меня было, это ее имейл и телефон. Я все передал детективу, но он говорит, что аккаунт почты неактивен, а номер был оформлен на какого-то иранца и сейчас отключен.

— Ничего удивительного. Хорошо, а деньги, которые она тебе обещала за твои услуги, ты получил?

— Да! Со счета какой-то компании из Белиза. Я так понимаю, что это была одна из фирм, через которую они проворачивали свои делишки. Мне кажется, это можно использовать в мою защиту!

— Что «это»?

— Факт того, что мне платили за мои услуги! Сам подумай, если бы я, как утверждает детектив, был замешан в черных схемах, то с какой стати мне получать плату за свои услуги?

— Кеннет, тебя не обвиняют в том, что ты сколотил преступную группировку. Следствию для целей квалификации твоих деяний совершенно неважно, был ли ты нанятым юристом и получал ли оплату за свои услуги. Они строят свою позицию на том, что ты не мог не понимать, что подписываешь. А вся эта легенда с Амандой и галереями — не более чем попытка уйти от ответственности. В их глазах.

— Почему ты так уверен?

— Потому что я уже говорил с детективом. И как твой адвокат могу с полной уверенностью заявить, что это слабая легенда.

— Это…

— Постой. Дослушай. Даже если представить, что это не легенда и что события развивались по описанному тобой сценарию, то в глазах следствия — это просто отмазка.

— Ты думаешь, присяжные не поверят мне?

— Кеннет, работа с присяжными — это вообще отдельная тема для разговоров. Но представь себе вопрос со стороны обвинения: «Мистер Бейнер, вы утверждаете, что вас подставили и что все это дело — одна сплошная провокация.

Не поленитесь рассказать, а кто решил вас подставить и почему?»

— Хм… — задумался Кеннет.

— Вот именно, — указал на него пальцем Джаспер Митчелл. — Вот именно, что «хм». У тебя есть враги? Ты был замешан в резонансных делах? Есть кто-то, одержимый идеей мести тебе?

— Вроде бы нет…

— Вроде бы! — фыркнул Джаспер. — Кеннет, детектив предлагает сделку: ты даешь признательные показания в отношении себя и других участников преступной группы и получаешь шесть лет тюрьмы. Как ты на это смотришь?

— Какая тюрьма, Джаспер?! Я ничего не делал! Я не виноват!

— Ты должен понимать, Кеннет, что если стоять до конца и проиграть, то суд может назначить куда более длительный срок.

— И что теперь, мне признаваться в том, чего я не совершал, только лишь для того, чтобы отсидеть шесть лет вместо двенадцати?

— Я не об этом. Я о том, что ты должен быть честен прежде всего со мной и с собой.

— Ты не веришь мне… — испуганно прошептал Кеннет.

— Я не верю не тебе, — помедлил Джаспер, — я не верю в твою версию.

— Но это правда! — Кеннет стукнул ладонями по столу. — Чистая правда!

— Ты юрист и не хуже меня знаешь, что у присяжных в зале суда нет хрустального шара, который показывает им, где правда, а где ложь, и как вообще оно все было на самом деле. Нужны доказательства. На одной чаше весов — учрежденная тобой компания, где ты к тому же был директором. На этой же чаше — контракты с твоей подписью, на основании которых отмывались деньги, а бюджет не получал огромные суммы налогов. На другой — история про то, как несуществующая девушка уговорила тебя обслуживать ее несуществующего хозяина. Подумай сам, какой бы версии ты поверил, будь ты присяжным. А я пока пойду пообщаюсь с детективом.

И Джаспер, встав из-за стола, вышел из комнаты для допроса, оставив полного отчаяния молодого человека в одиночестве.

Тем временем состояние Алекса мало-помалу стабилизировалось. Физическое состояние. Состояние же души оставляло желать лучшего — он замкнулся, старался уклоняться от визитов Амиры и матери, подпуская к себе только бабушку. Марта аккуратно намекала ему, что, отталкивая Марию и Амиру, он не делает лучше ни себе, ни им. «Я не хочу, чтобы они смотрели на меня и только и видели, как меня дерут в задницу два гопника», — злобно огрызался он.

Несмотря на постоянные звонки Марты детективу Пелль, ни к каким утешительным результатам расследование дела пока не привело. Записи с камер видеонаблюдения, установленных на стенах спортивного комплекса, запечатлели момент, как двое людей волокут третьего в подсобку, но даже при сильном масштабировании видеофайла закрытые капюшонами лица невозможно было распознать. Детективы опросили порядка двадцати человек, но никто ничего не видел и не слышал в ту роковую ночь, а единственный потенциальный подозреваемый, который несколько лет назад уже привлекался за действия сексуального характера, имел железобетонное алиби — он проводил ту ночь в компании с девушкой и молодым человеком, которые поначалу отказались подтверждать этот факт детективам, но когда перепуганный мужчина показал следователям видеозапись той ночи, девушка и молодой человек признали себя на этом видео не для слабонервных и попросили никому об этом не рассказывать, а мужчина в тот же момент был вычеркнут детективами из круга подозреваемых, что свело их количество к нулю.

Убедившись в том, что жизни Алекса ничего не угрожает, Марта наконец-то решила сообщить о случившемся Крису. Она оставила ему личное сообщение через форум и с волнением стала ждать ответа. Наконец в папке со входящими отобразилось новое сообщение от внука:

«Ба, привет! А ты зачем мне об этом рассказала? Ну, печально, конечно, когда такое происходит с человеком. Но если с Алексом — не печально».

«Крис, я не поняла твоего посыла. Твоего брата чуть не убили! Над ним жестоко надругались, изувечили, ему теперь пластическую операцию на лице делать по медицинским показаниям, а ты говоришь, что раз это случилось с ним, то тебе «не печально»?!»