Трехгрошовая опера
Шрифт:
Маттиас. Очень мило. Забавно, правда? Ишь ты, как здорово спела!
Мак. Что значит — «мило»? При чем тут «мило», идиот? Это же искусство, а ты лезешь со своим «мило». У тебя это великолепно получилось, Полли. Но разве такая шваль — простите, ваше преподобие, — разве такие люди что-нибудь понимают? (Тихо, к Полли.) Между прочим, мне не нравится такое кривлянье, пожалуйста, имей это в виду на будущее.
За столом начинают громко смеяться. Банда потешается над священником.
Что у вас в руках, ваше преподобие?
Джекоб.
Мак. А что у вас на тарелке, ваше преподобие?
Кимбл. Лососина, кажется.
Мак. Вот как. Значит, вы режете лососину ножом?
Джекоб. Слыханное ли дело — жрать лососину с ножа; кто так поступает, тот просто…
Мак. Свинья. Ты понял меня, Джекоб? Учись.
Джимми (вбегая). Эй, капитан, шухер! Сам шериф.
Уолтер. Браун, Пантера-Браун!
Мак. Да, Пантера-Браун, совершенно верно. Не кто иной как Пантера-Браун, главный шериф Лондона, столп английской полиции, войдет сейчас в жалкую хижину капитана Макхита. Учитесь!
Бандиты прячутся.
Джекоб. Это же верная виселица.
Входит Браун.
Мак. Хелло, Джекки!
Браун. Хелло, Мэкки! У меня мало времени, я на минутку. Неужели нельзя было обойтись без чужой конюшни? Это же снова взлом!
Мак. Очень уж удобно она расположена, Джекки. Рад, что ты не забываешь своего Мака и пришел на свадьбу к старому другу. Сейчас я познакомлю тебя с моей супругой, урожденной Пичем. Полли, это Пантера-Браун. Ну как, старина? (Хлопает его по плечу.) А это мои друзья, Джекки, с ними ты, наверно, уже встречался.
Браун (с неудовольствием). Я же здесь с частным визитом, Мак.
Мак. Они тоже. (Зовет их.)
Бандиты выходят из своих укрытий с поднятыми руками.
Эй, Джекоб!
Браун. Это Джекоб-Крючок. Мерзавец!
Мак. Вот Джимми, вот Роберт, вот Уолтер!
Браун. Ну ладно, на сегодня забудем об этом.
Мак. Вот Эд, вот Маттиас!
Браун. Садитесь, господа, садитесь!
Все. Благодарим вас, сударь.
Браун. Рад познакомиться с очаровательной супругой моего старого друга Мака.
Полли. Вы мне льстите, сударь!
Мак. Садись, старая посудина, и бери курс на виски! Полли, господа! Вот перед вами человек, которого неисповедимая воля короля возвысила над прочими людьми и который тем не менее остался моим другом среди всех бурь и треволнений и так далее. Вы знаете, кого я имею в виду, и ты тоже знаешь это, Браун. Ах, Джекки, помнишь ли ты, как мы служили в Индии. Ты солдат и я солдат. Давай-ка споем солдатскую песню, Джекки!
Оба садятся на стол. Золотистый свет. Орган освещен. Сверху на шесте спускается трехламповый светильник. На щитах надпись:
Мак и Браун.
Сидят на столе, но ноги их маршируют.
От Гибралтара До Пешавара Пушки — подушки нам. Если же новая Желтая, лиловая, Черного окраса Попадется раса, Из нее мы сделаем бифштекс. Трам-там.Мак. Хотя ураган жизни разметал друзей юности, хотя наши профессиональные интересы различны, пожалуй, даже диаметрально противоположны, наша дружба выдержала все испытания. Пусть это будет вам уроком! Кастор и Поллукс, Гектор и Андромаха и так далее. Не было случая, чтобы я, простой грабитель, — вы меня понимаете — вернулся с добычей и не передал части ее, солидной части, своему другу Брауну в знак и свидетельство моей неизменной верности. Не было также случая — вынь нож изо рта, Джекоб, не было также случая, чтобы он, всемогущий шеф полиции, назначил облаву, не известив об этом друга своей юности, то есть меня. Ну и так далее, в конце концов, у нас все основано на взаимности. Учитесь! (Берет Брауна под руку.) Да, Джекки, я рад, что ты пришел, ты поступил как истинный друг.
Пауза. Браун озабоченно разглядывает ковер.
Настоящий ширазский.
Браун. Фирма «Ковры Востока».
Мак. Да, мы обычно все берем оттуда. Знаешь, Джекки, сегодня я не мог тебя не позвать. Надеюсь, что, несмотря на твою должность, моя просьба тебе не в тягость.
Браун. Ты же знаешь, Мак, что я тебе ни в чем не могу отказать. Мне надо идти, у меня столько дел; если во время коронации хоть что-нибудь случится…