Трехручный меч
Шрифт:
Глава 6
Заходящее солнце светило в спины, от нас протянулись тени, длинные, как продовольственные реформы. Мы были еще в полумиле от рощи, ее я наметил для ночлега, когда тени достигли деревьев и сунули головы в темноту. О том, что солнце опустилось, возвестила полная тишина, дневные кузнечики стрекотать перестали, а ночные еще не начали, одновременно на мир лег торжественный полумрак, а в небе красиво и величаво возгорались багровые громады облаков, целые горы, хребты с оранжевыми вершинками.
Отыскав подходящую полянку, я расседлал коней,
— Это называется азарт?
— Мой лорд!
— Полагаешь, нам не хватит этого оленя на четверых? — спросил я, выпустив стрелу.
Волк сказал с неудовольствием:
— Мой лорд, еду надо разнообразить. Все колдуны рекомендуют.
Я отмахнулся:
— Но не другим же мясом? Поешь листьев, очень полезно, кстати. Колдуны в восторге.
Он фыркнул, убежал за хворостом. Я взялся разделывать оленя, королева разожгла огонь, ворон взлетел повыше и зорко бдил, чтобы к нам никто не подкрался и не обидел. Когда костер разгорелся, а рядом высилась гора хвороста, мы смаковали ритуал приготовления жареного мяса на камешках, на прутиках, на вертеле, потом долго и смачно жевали, наслаждались ароматным соком, дивными запахами, облизывали пальцы, сыто взрыгивали, даже королева пару раз изволила, но мы все трое сделали вид, что не заметили, из чего я втихую сделал вывод, что и волк где-то потерся среди интеллигентов, если вовсе не стихийный интель, интуитивно угадывающий правила этикета.
После ужина он с чувством зевнул, получилось хорошо, протяжно, с подвывом.
— Вот что, — предложил он, — давайте без этих дележек, кому когда на страже. Вы, мой лорд, и вы, Ваше Величество, спите, а мы с этим пернатым посмотрим, чтоб везде тихо… Он обещал рассказать, что подсмотрел в монастырских кельях.
— В женских? — поинтересовался я.
— В мужских тоже бывает всякое, — сказал ворон туманно, — монахи — народ изобретательный. Завтра вам серый перескажет, если Ее Величество позволит.
— У нас пока что нет цензуры, — ответил я надменно. — Я варвар, что значит — свободный!
Королева смотрела с отвращением, человек без цензуры — даже не дикарь, а животное, но смолчала, только губки изволила поджать, а я сказал, как подобает вождю, что строг и справедлив, но тоже близок к простому народу:
— Не разбудите лес радостным воем и счастливым карканьем. Я тоже знаю с десяток анекдотов про монахов, как-нибудь расскажу. И про монахинь помню.
Королева облила всех троих ледяным презрением, отвернулась.
* * *
Ночь прошла как обычно: две банды разбойников подкрадывались в надежде увести Рогача, передрались, а последнего затоптал острыми, как у лося, копытами сам Рогач, я зря примчался, пылая праведным гневом. Да еще ближе к утру приходило что-то темное и мохнатое, но на страже был ворон, он рассказал чудищу кое-что обо мне, чудище уменьшилось и умчалось на цыпочках, страшась меня разбудить, я утром зря расспрашивал, ворон скромно умалчивал о своих фантазиях.
После короткого завтрака двинулись дальше, волк забежал вперед, мы услышали его предостерегающий крик:
— Ого!.. Да тут была битва!.. И немалая…
Кони
Ворон каркнул и сделал торопливый круг над павшими, безошибочно выбрал вожака орков и плюхнулся на лобастую голову, раскроенную мечом вместе со шлемом.
— Спасибо, мой лорд! — вскричал ликующе. — Именно в этом месте и надо пробивать кость… Не желаете ли отведать?
Я посмотрел на королеву, покачал головой:
— Увы, я уже отягощен высшим. Даже диплом есть.
— Жаль, — буркнул ворон, он с силой запустил клюв в глубокую расщелину. — Помню, герой Ахинеи… или Охуней… не помню, это было при взятии Фив, вот так же раскроив череп врага, отбросил меч и с жадностью пожирал мозг убитого!
Я сдвинул плечами:
— Старые боги одобрили добрую традицию, но вот молодое поколение… гм, Афина из-за этого решила не давать этому своему хахалю бессмертие. А сейчас миром правят молодые, совсем молодые, прямо зеленые… Скоро вообще от мяса откажемся, на травку перейдем.
Ворон не слушал, торопливо долбился, выхватывал еще не застывшие комья, глотал, я только услышал что-то насчет травки, что травка тоже бывает хороша, смотря из какого региона, волк пробежался по всему полю битвы, рассматривал, некоторых переворачивал, покачивал лобастой головой.
— Мой лорд, — сказал он с восхищением, — смотри слезку не вырони по уходящему мясу. Люди — хищники!.. Никогда от мяса не откажутся… раз уж убивают даже просто так, а потом столько еды бросают! Так даже волки не делают
— Ну да, — буркнул я уязвленно, никто не восторгается, не называет меня героем, освободителем, сокрушителем, не говорит с восторгом о моих грудах мышщ, — вы прямо лапочки! Поехали-поехали, ворон потом догонит.
Ворон глухо каркнул:
— Догоню-догоню… Не сегодня так завтра…
Волк пояснил королеве:
— Он нажирается так, что пузо поднять не может. Слабый он у нас. Стареет.
— Я слабый? — спросил ворон. — Сегодня же к обеду догоню.
Королева ехала молча, но я заметил, что нет-нет и поглядывает с некоторым недоумением и странным вопросом в голубых, как у сестры, глазах. Я вздувал мышцы, выпрямлял спину, ибо по городской привычке время от времени начинаю сутулиться, а это уже не герой, что опасно: тут же побьют и куры лапами загребут, зато герою все как с гуся вода в жаркий день.