Тренер: молодежка
Шрифт:
Мое новое тело фактурным не было, Иван Иванов забивал за счёт сумасшедшей чуйки при росте бразильца Ромарио или аргентинца Марадоны, и вел игру за счёт великолепного дриблинга. А вот Ануфриев, будь он игроком, был бы нападающим таранного типа, которого выпускаешь для того, чтобы продавить защиту соперника. Поэтому ребятенок оказался выше меня на две головы, что особо почувствовалась, когда он подошел ко мне в упор, едва не упираясь своей грудью в мой нос.
— Давай подкурить, футболист. Я успел, все как мы договаривались, —
Спичке действительно оставалось гореть секунд пять. Достаточно, чтобы прикурить, но я резко дунул и спичку потушил. В воздух заструился дымок.
— Ой, не успел. В следующий раз будешь меньше разговаривать.
Ануфриев стиснул зубы, так что окурок вздыбился вверх, коснулся кончика носа, сжал кулаки. Мгновение и он бы кинулся в драку. Но что-то его таки остановило. Что? Конкретно в его случае, условный срок, который висел на Пашке после нападения на директора детдома. В тюрьму пацан явно не хотел возвращаться, тем более теперь «отдыхать» придется с вполне себе взрослыми дядями в камере.
— Через пять минут собрались все на футбольном поле. Умойтесь, почистите зубы, терпеть ненавижу перегар, а от вас несет, как из мусорного ведра. И да, кто придет последний, тот Евгений Петросян!
Молодежь засуетилась, забегала по номеру. Слова о сравнении с известным певцом, почему-то заставили парней шевелиться скорее.
— И ещё Ануфриев, личное тебе от меня поручение. Проследи, чтобы на полу не осталось бардака, — я кивнул на разбросанные по комнате бычки. — Я приду и проверю.
— Пошел ты… — прошипел Паша себе под нос, но я сделал вид, что не расслышал.
Вышел из комнаты молодых, оставив их со спущенными лицами наслаждаться не самым добрым утром. Ничего страшного, пусть привыкают, это им не воспитателей в одно место посылать, реабилитация для них только начинается. Как труд сделал из обезьяны человека, так спорт сделает из этих доходяг нормальных футболистов.
Далеко не ушёл, в дверях столкнулся с Еленой Анатольевной, которая проснулась от шума в крыле и грела ухо за нашим разговором с парнями. Встреча случилась неожиданной, поэтому миниатюрная воспитательница оказалась на полу — ненароком пришиб кроху.
— Ой… — она снизу вверх смотрела на меня не выспавшимися большими красными, но все такими же голубыми глазами. — Доброго вам утра, Иван Сергеевич. Я тут совершенно случайным образом оказалась.
Я протянул ей руку, помог встать.
— Как же случайно, мне почему-то кажется, что вы мужские разговоры нагло подслушивали.
— Я если честно думала, что вы отказались от моих ребят и с утра уедете из «Колоска». Так Оксана Вадимовна говорила.
— Я понимал на какую работу соглашался… вас же Елена зовут? — спросил я, формально мы до сих пор не познакомились, вчера девушка не представилась.
— Елена Анатольевна Пупс, — представилась она.
— Приклеилось погоняло? — уточнил я, умехаясь.
—
Ну простите, извините — я не рубль, чтобы всем нравиться. Спрашиваю без двойного дна. Да и от старческого брюзжания в новом теле до сих пор не оправился, нет нет, да порой накатывает.
— Ещё вопросы есть, Пупс? У меня тренировка с молодёжью начинается через 4 минуты. На тренировки опаздывать нельзя, не надо парням пример дурной подавать.
— Для вас я Елена Анатольевна, я же вам уже сказала! Я — руководитель группы, приставленный райкомом комсомола, — искренне возмутилась она.
— Ага, пройти дайте, руководитель комсомола, — я двинулся прямо на неё, заставляя отойти к стене.
Ну как заставляя, тупо к стенке Елену Анатольевну слегка отпихнул. Надоела жужелица, честное слово. Вчера истерила весь вечер, сегодня тоже начинает стоило глаза продрать.
Пятясь, она прилипла к двери комнаты, и выдала, уже мне в спину с обидой в голосе.
— Вы бы лучше подумали, как ребятам помочь! Я все слышала! Угрожать несчастным детям армией и тюрьмой много ума не надо! С Евгением Петросяном — тоже не смешно, хотя лично я считаю его настоящим народным артистом!
Судя по тому, что писклявый голос продолжал звенеть над ухом, Пупс догнала меня и не оставила попыток прокомпостировать мозги.
— Нет бы заинтересовать молодежь, провести ребятам экскурсию на стадион и показать, чего они сами себя лишают своей ленью, чего при должном подходе могут достичь! — жужжала она, едва слюнной не захлебываясь.
— Отстаньте от меня, — я предпринимал вялые попытки отделаться от этой мадам, что зудела хуже ночного комара. — А ещё лучше — проспитесь. От вас боярышником несет.
— Забота и есть настоящие воспитательные методы, а судя по вашим методам, вам на детей и их судьбу плевать, — продолжила заводиться Елена.
Я остановился и резко повернулся, чего воспитательница, шагавшая сзади, не ожидала и на всем ходу влетела в меня. Пришлось брать ее за хрупкие плечи и смотреть в переруганные глаза.
— Ваши методы зато работают исправно, Елена Анатольевна? — сухо спросил я. — Вы путаете тёплое с мягким. Я не Антон Макаренко, а футболист и никакой педагогики, кроме пахоты на футбольном поле не знаю и знать не хочу.
— Я буду жаловаться на вас, Иван Сергеевич! — выдохнула она, высвобождаясь от хватки.
Да хоть обжалуйся, подумал я и пошёл дальше, к себе в номер — сумку спортивную взять на тренировку. Оттуда спустился на первый этаж и вышел на футбольное поле.
Вот этими вот своими сюсюканьями доводят бабы молодежь, расслабляют, а потом удивляются — ой, а как же так. Терпеть ненавижу такой подход. Поэтому и тренерам в юбке в футболе не место. Женские команды, и те мужики тренируют.