Тренинг для любовницы
Шрифт:
— У кого?
— У мусульман. Муж не суется в домашние дела жены, а жена не лезет в его бизнес.
— Но твой-то Рустам как раз вмешивался.
— Когда?
— А помнишь, ты рассказывала, когда он из-за котлет тебе выволочку устроил?
— Ну да. Было дело.
— Так это же он тебя учил их жарить, так надо понимать?
Маруся грустно улыбнулась.
— Люди есть люди. Будь они хоть какой веры. Но если тебе в мужья достался подонок, то никакие предписываемые верой каноны поведения тебя не спасут ни от
— Зачем же ты за него замуж вышла?
— Зачем? Ну… отчасти из-за денег. У Рустама их полно. А потому мне казалось, что я смогу его со временем полюбить.
— Не вышло?
— А то сами не видели.
Оставив эту тему, Кира снова вернулась к убийству Алены.
— Но ты ведь могла спросить у Рустама, что его связывает с мужем Алены.
— Спросить могла, а вот ответ получить — вряд ли. Разве что в виде оплеухи, чтобы не лезла в дела мужчин.
— Но хоть что-то ты про Алениного мужа знаешь? Хотя бы его имя?
— Имя, конечно, знаю, — кивнула Маруся. — И где живут, вернее, где жили они с Аленой, тоже знаю. Бывала у них в гостях. И даже помню, где находится один из его магазинов. Мы с Аленой как-то раз туда заходили за продуктами. Там еще есть такой маленький цех, где они готовят разные полуфабрикаты.
— Полуфабрикаты?
— Ну не только. Еще и национальные кушанья. Манты там всякие замороженые, строго с бараниной, говядиной или другим мясом, исключая свинину. Долма там в виноградных листьях была, я помню. И уже готовый плов, дома его женщине только разогреть к приходу мужа оставалось. И, конечно, самые разные закуски. Баклажаны с орехами и гранатовыми зернами. Сладости восточные. Ну сами понимаете.
— Понимаем. И Алена брала там продукты.
— Вот именно, брала. Магазин принадлежал семье ее мужа. Она заходила, и там для нее было уже все приготовлено, как любил ее Саидик.
— Мужа Алены звали Саид?
— Да.
Подруги отметили про себя, что нужно выяснить: какие отношения связывали Рустама и Саида? Интересно, мужчины дружили так же, как и их жены?
— Я бы не сказала, — ответила Маруся, когда подруги задали ей этот вопрос. — Конечно, они были знакомы. Но дружба… Нет, дружбы между ними не было. Саид был очень добрый. И не одобрял отношения Рустама ко мне.
— Значит, Аленин муж ее не обижал?
— Что вы! — возмутилась Маруся. — Никогда! Он был такой славный! Очень ее любил, очень! Даже грубого слова или окрика от него не услышишь. Он был мягкий человек. А с Аленой вообще был мягче подтаявшего масла.
И немного подумав, Маруся продолжила, но уже без прежнего умиления в голосе:
— Пожалуй, даже слишком мягкий. И не только с Аленой, но и с другими членами своей семьи. Думаю, что отчасти он виноват в проблемах Алены со свекром. Хотя и не могу утверждать точно, но мне кажется, что Саид не пользовался в своей семье авторитетом.
И, покачав головой, Маруся внезапно воскликнула:
— Господи, о чем мы с вами только разговариваем!
— А что? — посмотрела на нее Леся. — Сидим и разговариваем.
Марусины глаза налились слезами.
— Мне только что в голову пришла мысль: а кто же будет хоронить Алену?
— А в чем проблема?
— Кто же из родственников пойдет за гробом? Саид погиб. Его родители от Алены отвернулись. А про ее собственных родителей я не знаю ровным счетом ничего! Понимаете? Ничего. Ноль! Пустота! Кто будет ее хоронить, а?
Это в самом деле была проблема, но вовсе не в том смысле, который вкладывала в свои слова Маруся. Отсутствие сведений о родителях Алены — это был большой пробел в начавшемся расследовании. И подруги отчетливо понимали, что пробел этот следует заполнить как можно скорее. Но кто это сделает?
О прежней жизни Алены могли знать родители ее мужа. Возможно, в этом и крылась их неприязнь к навязанной им сыном невестке? Надо обязательно поговорить с этими людьми. Как бы ни относились они к Алене, но, когда речь идет об убийстве, они должны помочь.
Маруся решение подруг поговорить с родителями Саида полностью одобрила. Но, зло сверкнув глазами, добавила:
— Сама-то я с ними говорить не могу, боюсь, не справлюсь с эмоциями, наговорю им грубостей и только испорчу все дело.
— Почему?
— Ведь это из-за их жестокости Алена, можно сказать, и погибла. Ведь если бы они ее не выгнали, она бы не поселилась у меня и ничего бы, возможно, не случилось.
— Этого мы знать не можем. Алена ведь не жертва маньяка. Ее не изнасиловали, не ограбили. Значит, ее убили просто потому, что она кому-то очень мешала.
— И что?
— А в таком случае, где бы ни жила Алена, убийца рано или поздно все равно добрался бы до нее. Пусть даже и в квартире ее мужа или у его родителей.
— Все равно, лучше поговорите с родителями Саида сами, без меня.
Подруги и не возражали. Им тоже казалось, что они провернут этот разговор более удачно.
— Не могу смириться с мыслью, что этот подонок, убивший Алену, действовал так нагло. Ведь мало того что он ее убил. Так еще и подбросил тело практически к дому, — негодовала Кира.
— И ведь знал, что рискует, — подхватила Леся. — Его могли увидеть. И вообще, раскатывать по дорогам с трупом в машине — верх цинизма.
Кира задумалась.
— Дело могло обстоять так. Если Алена доверяла своему убийце, он мог предложить подвезти ее до дома. Она села в его машину. Он почти довез ее до нашего дома. Но не доезжая нескольких сотен метров, задушил ее. Выкинул из машины, а сам уехал.
— Все равно его могли увидеть.
— Кто?
— Кто-нибудь. Убийство — это всегда риск.