Трепанация прошлого
Шрифт:
– То есть в доме была большая сумма денег, которую он отдал детям. Преступник считал, что она еще на месте, и за ней пришел. Могло быть такое? – присоединился к разговору Гуров, видя, что Клавдия немного успокоилась и с ней уже можно нормально беседовать.
– А откуда ему об этом знать? – удивилась женщина. – Мы с Генкой в доме живем, и то не в курсе. – Тут она насторожилась, с большим подозрением посмотрела на Гурова и спросила: – Вы что это думаете? Мы с сыном могли кому-то рассказать, что и как в доме у Осиповых? Навести, проще говоря?
– А умному человеку ничего говорить не надо,
– А я знаю? Генка пошел народ поднимать. – Женщина увидела недоумение полицейских и объяснила: – Друзей своих. Они за Илью Павловича кому угодно голову оторвут. Я не знаю, что тот гад у Осипова взял, но впрок ему это не пойдет. Пусть Бога молит, чтобы живым остаться, – зловеще проговорила она.
– Самосуд запрещен законом, – заметил Лев Иванович. – Если они его устроят, то сами будут наказаны.
– Чего?! – Женщина выпрямилась в кресле, встала.
Оказалось, что это вовсе не рыхлая тетка, раскисшая от рыданий, а настоящая бой-баба, которая и за словом в карман не полезет, и врезать может так, что мало не покажется.
– Самосуд, значит? Ах ты, морда ментовская! Ты зачем сюда приперся нежданный-незваный, чего здесь вынюхиваешь? А ну пошел вон отсюда! Чтобы духу твоего тут не было! Нужно будет – повесткой вызывайте!
– Не шуми, Клава, – заявил Крячко. – Мы уже уходим. Ты лучше завтра пораньше приезжай в дом Осипова. Поможешь нам разобраться, что там еще могло пропасть.
– Приеду, – буркнула она. – Я сегодня хотела поехать, позвонила соседу, Александру Ивановичу. Он мне объяснил, что дверь опечатана и не пустят туда никого. Вот я в городе и осталась.
Под осуждающими взглядами женщин друзья вышли из квартиры.
В лифте Крячко не выдержал и сказал:
– Лева! У тебя редкостный талант встрять не вовремя и все испортить. А ведь могли бы здесь и сейчас все выяснить. Например, где раньше работал Осипов, с кем дружил или враждовал и все остальное. Осипов чего-то боялся. Это и ежику понятно. Иначе он не стал бы детей срочно обратно в Штаты отправлять и жену с ними.
Гуров знал, что Стас прав.
Он наградил Крячко хмурым взглядом и буркнул:
– До завтра. Смотри не проспи!
Он пошел к своей машине, а Крячко послал ему в спину его же любимое выражение:
– Что выросло, то выросло! Будем терпеть!
Глава 2
На следующий день Гуров и Крячко, каждый на своей машине, без пробок, помех и происшествий добрались до Истринского районного управления полиции. Тамошние сотрудники ждали их в полном составе, во главе с начальником.
О том, кто такой Гуров, знали даже стражи порядка, служившие в регионах, весьма отдаленных от столицы. В Подмосковье о том, что собой представляет эта живая легенда уголовного розыска, было известно всем без исключения.
Лев Иванович все еще злился на самого себя за то, что вчера не сдержался и сам себе осложнил расследование.
Он собрал всех в актовом зале и начал без предисловий:
– Дело Осипова находится на контроле у генерал-лейтенанта Щербакова. Я с ним лично не знаком, но, по утверждению авторитетных источников, шутить с этим человеком не стоит. Для справки сообщаю, что с чувством юмора у меня не очень сложилось. Делайте выводы. Сейчас мы с полковником Крячко, вашим оперативным составом и всеми криминалистами выезжаем на место преступления. По дороге выслушаем друг друга. Начальник местного оперативного отдела будет развлекать меня беседой на тему о том, какая работа уже была проведена и в чем состоят ее результаты.
В ответ никто не произнес ни слова. Все молча поднялись и потянулись к дверям.
Крячко подошел к Гурову, сокрушенно покачал головой и тихонько сказал:
– Лева, а вот про Щербакова ты упомянул зря!
Стас встретил взбешенный взгляд напарника. Он по собственному опыту знал, что, когда Леву несет по кочкам, на пути у него лучше не стоять, поэтому только махнул рукой и пошел вслед за остальными.
Все быстро расселись по машинам и поехали.
– Капитан Леонидов, начальник оперотдела, – представился мужчина лет сорока, севший рядом с Гуровым. – Разрешите доложить? – спросил он с каменным лицом.
Лев Иванович уже и сам понял, что перегнул палку, но ничего не мог с собой поделать. Не нравилось ему это задание, вот и все! Вовсе не потому, что пришлось работать по приказу свыше. Полицейские не выбирают, какое дело им вести, а от какого отказаться, хотя он уже достиг того уровня, когда мог позволить себе привередничать.
Проблема была в самом Осипове, точнее, в его профессии. Этот доктор наверняка выводит из запоев или лечит от наркомании всяких шишек и их деток, вот и гребет деньги лопатой. Как там Клавдия сказала? «Уж он-то себе заработает».
Будь его, Гурова, воля, он нашел бы способ отказаться от этого дела, но приказ был отдан ему не лично, а через Орлова. Если бы он отбился от этого расследования, то по маковке настучали бы именно Петру, а не ему самому.
– Докладывайте!
Леонидов говорил кратко и по существу. После звонка врачей «Скорой» в поселок была отправлена опергруппа, которая произвела все необходимые действия на месте преступления. Придраться было не к чему. Ребята сработали по схеме и ничего не упустили.
Отпечатки были сняты все, какие и откуда возможно. Но пробить их по всем базам данных районные криминалисты не успели. Все произошло ночью, а утром дело у них уже забрали.
Следы обуви преступника выявить не удалось. Все было затоптано и залито водой.
Дактилоскопировать пострадавшего оказалось невозможно. Он был уже увезен в больницу.
Опрос под протокол лиц, участвовавших в тушении пожара, а также охранников, дежуривших на въезде, был произведен. По утверждению ближайших соседей, ничего необычного в тот вечер ни на участке Осипова, ни в поселке они не заметили. Записи с камер видеонаблюдения подтвердили, что посторонних личностей на территории поселка не было и вокруг него никто не крутился.