Трепет. (не) его девочка
Шрифт:
Обычно всю дорогу до кладбища мы молчим. Отчим задает лишь пару вопросов о том, как у меня обстоят дела, и не передумала ли я жить самостоятельно. После моих коротких ответов салон автомобиля погружается в тишину. Я хочу спросить его о многом: почему они развелись? Любил ли он ее? Что он чувствует ко мне? О чем она пыталась предупредить меня? Но я молчу. Может, потому что боюсь услышать ответ? Вдруг у него уже есть другая семья, а внимание ко мне это всего лишь дань уважения маме? Вдруг он обижал маму, поэтому она говорила «не он, не к нему»?
Я сбрасываю звонок, отмахиваясь от навязчивых мыслей, еще раз смотрю на себя в зеркало и выхожу из комнаты. Все равно я никогда не решусь поговорить с
Черный внедорожник отчима припаркован недалеко от подъезда. Я замечаю автомобиль еще из окна, когда спускаюсь по лестнице. Сам мужчина стоит рядом, опершись о дверцу. На нем неизменно белая рубашка и темные брюки. Руки на груди сложены, выражение лица непроницаемо. Даже не выйдя на улицу, я ощущаю тяжелую ауру, исходящую от этого человека, которого я привыкла считать отцом. Считать, а не называть. Раньше, когда я была маленькой, он позволял мне это делать. Говорить ему «папа». Но позже что-то в нем переменилось. Я стала расти, а он все больше хмуриться, стоило произнести слово «отец», будто его оскорбляло подобное обращение. В конце концов, я перестала так его звать, перейдя на официальное «Рустам Довлатович». Да, по сердцу царапало, что он так резко против, но со временем я смирилась с этим. Не хочет, ну и пусть.
Толкнув подъездную дверь я, наконец, выхожу. Теплый летний воздух ударяет по щекам, солнце слепит глаза. Я на мгновение останавливаюсь и глубоко вдыхаю. Мама любила лето, больше, чем остальные времена года. Будь она жива, мы бы поехали с ней на речку или озеро, и провели бы весь день, лениво валяясь на берегу и лопая мороженое. Жаль, что это уже никогда не повторится.
— Ян, привет, красавица! — перед глазами возникает высокая фигура моего соседа Артема, загораживая меня от палящих солнечных лучей. Симпатичный рыжеволосый парень чуть постарше меня, улыбчивый и на мой вкус слишком смазливый. Общаться с ним приятно. Его добродушие и открытость подкупают. Напрягает только то, что я четко ощущаю его влечение ко мне, а ответить взаимностью не могу. Пудрить мозги — не мой стиль, поэтому я стараюсь сильно не сближаться с ним, но он настойчиво гнет свою линию.
??????????????????????????— Привет, Тем, — вежливо улыбаюсь в ответ. — Ты со смены вернулся?
Он подрабатывает в одном из престижных ночных клубов Москвы. Оплачивает учебу, помогает родителям, квартиру снимает сам. Тот самый парень, который с молодых лет готов взять ответственность за семью. И почему в груди не екает?
— Да. Устал немного сегодня. Ночка была бурная. А ты… к маме? — Тема кивает на цветы в моих руках и сочувственно смотрит мне в глаза. Я сжимаю хризантемы чуть крепче. Мама любила хризантемы и ромашки. Она была простой и светлой. Такие люди должны жить на земле, чтобы делать ее лучше, а не отправляться на небеса слишком рано. О маме я рассказывала Артему на одной из вечеринок, что устраивала девочка, с которой мы делим аренду квартиры.
— К ней, — отвечаю тихо. — Потом на работу. Решила взять сегодня дополнительную смену. Деньги лишними не будут.
— Если что обращайся. Помогу, чем смогу, — Артем протягивает руку и пожимает мое плечо.
— Яна, — раздается за спиной парня недовольный голос отчима.
Я вздрагиваю, а Тема резко сбрасывает руку с моего плеча и оборачивается. Отчим подошел почти вплотную к нам, взгляд его темных глаз устремлен на парня, брови сведены, а губы сжаты в тонкую линию. Невольно отмечаю, что темная щетина на его подбородке и щеках с нашей последней встречи стала гуще. В памяти неожиданно всплывает момент, как отчим утешал меня после одного из приступов, случавшихся с мамой в период болезни. Мы стояли посреди больничного коридора, он прижимал меня к себе и гладил по волосам, что-то успокаивающее шептал на ухо, и я ощущала, как жесткая щетина
— Ты закончила? — бросает мне отчим, не сводя взгляда с Артема.
— Добрый день! — вдруг отмирает парень и протягивает мужчине руку, слегка хмурясь. — Я Артем. Сосед Яны. А вы…?
Отчим нехотя тянет свою руку в ответ и сжимает ладонь парня в крепком рукопожатии.
— Это мой отчим, Тем. Познакомься. Рустам Довлатович. Ты еще ни разу с ним не виделся, но я про него говорила.
Настороженное выражение лица Артема тут же сменяется облегченной улыбкой.
— Большая честь для меня познакомиться с вами! — выдает парень. — Пользуясь случаем, хочу поблагодарить вас за то, что вырастили прекрасную дочь! Яна замечательная. Мечта, а не девушка…
Я даже не слушаю, что Артем еще тараторит. Дочь. Зачем он это сказал? Не нужно было…
— Она мне не дочь, — отрезает отчим, перебив запальчивую речь парня.
Прикусываю губу от обиды. Чувствую, как слезы начинают собираться в уголках глаз. Почему он так со мной? Да, я ему не родная дочь, но ведь… он же растил меня… Он был рядом… Разве для него это не значит то же, что значит для меня?
— Если ты закончила, Яна, прощайся с другом и иди в машину, — цедит отчим сквозь зубы.
— Как скажете, Рустам Довлатович, — отвечаю ему в таком же тоне. После чего поворачиваюсь к Теме, встаю на цыпочки и целую его в щеку.
Раз я не дочь, то пусть прекращает играть роль заботливого папочки, отпугивающего ухажеров от своей драгоценной девочки. Не понимаю тогда вообще причин его недовольства!
Артем вскидывает брови от изумления, стоит моим губам коснуться его щеки. Да, я поступаю нечестно. Даю ему ложную надежду! Но потом я обязательно все ему объясню.
— В машину. Яна, — рычит отчим. Я бросаю еще одну улыбку Теме и иду к машине. Мужчина следует за мной. Спиной я ощущаю его ледяной взгляд и ярость. Да какого черта он бесится?! Может вообще не приезжать ко мне! Тоже мне, заботливый нашелся.
Когда мы подходим к авто, я берусь за ручку, чтобы открыть дверцу, но отчим наклоняется ко мне и кладет свою крупную ладонь сверху. Меня обволакивает запах его парфюма. Ненавижу этот запах. Терпеть не могу!
— Больше никогда так не делай. Не играй в игры, — тихо произносит он. Чуть сжимает мои пальцы, будто нехотя отстраняется и, обойдя машину, садится в салон.
2 глава
— Снова будешь молчать?
Мы едем уже минут пятнадцать. Я смотрю в окно, прижавшись лбом к прохладному стеклу, и наблюдаю за пролетающими мимо высотками. В салоне работает кондиционер, поэтому внутри авто не так жарко, как снаружи. А еще работающий кондиционер милосердно избавляет тесное помещение от запаха духов отчима, которым машина буквально пропиталась. Меня тошнит от этого запаха. Я не хочу его вдыхать. Наверное, если бы между мной и Рустамом Довлатовичем отношения складывались несколько иначе, то меня так не раздражала бы каждая мелочь, касаемо его.
После очередного "она мне не дочь", чего он еще от меня хочет? Что я должна сказать? Мило улыбаться и делать вид, что ничего такого не произошло? Может, так действительно было бы лучше. Притвориться, что для меня его слова не значат ровным счетом ничего. Я ведь уже привыкла к тому, что он отвергает наши отношения "отца и дочери". Привыкла, вроде. Только вот обида все равно толкает горечь к горлу. Мне не ясно, для чего он продолжает звонить мне, приезжать, вталкивать деньги, если я для него пустое место? Если дело в памяти о маме, то пусть так и скажет, я не стану настаивать на его участии в своей жизни и дам ему полную свободу.