Треск штанов
Шрифт:
Оделись.
Выехали.
Было недалеко, но все равно — идти пешком по ранней весне не хотелось. В первую очередь из-за жены. Она с непривычки мерзла…
На стройке творился хаос.
Кран-балку, с помощью которой поднимали грузы с земли, нормально не закрепили на новом ярусе. Она сорвалась. И совершив довольно заковыристый кульбит пробила кладку легкой стены первого яруса. Ничего особенного — просто «колодец» в полкирпича, заполненный туфом в качестве наполнителя, развалился.
Пробила и пробила.
В обычной ситуации Маттеус отработал бы все в обычном порядке. Дело то житейское, на стройке и не такое бывает. Но тут имелся нюанс — туф оказался покрыт плесенью…
— И как это понимать? — спросил Алексей строителя на немецком. Тот, несмотря на определенные усилия, все еще очень плохо говорил на русском языке.
— Не знаю, — развел он руками. — Видимо сырой был, когда засыпали. Или еще что случилось.
— Плесень… — покачал головой царевич.
— Это есть очень плохо. Никак нельзя плесень. Надо вскрывать прочие колодцы и проверять.
— Разве это спасет ситуацию?
— Нет, — после долгой паузы ответил Пеппельман.
— Как сделать так, чтобы спасло?
— Выкладывать легкие стены целиком из кирпича. Фундамент и каркас это позволяет…
В принципе, задуманные им тройные стеклопакеты, разнесенные на пару ладоней каждый, вполне должны были защищать от холода. Да и оснащение здания паровым отоплением с теплоизоляцией подводящих труб сильно ситуацию облегчало. Но… делать толстые стенки из полнотелого кирпича он не хотел. Тонкие будут промерзать. А толстые окажутся слишком тяжелыми, что просто не вписывалось в философию здания.
Поэтому решили не спешить.
Первый ярус — ладно, строить с использованием полнотелого кирпича, а все что выше — ждать, пока запустят уже выпуск так называемой теплой керамики. То есть, керамических блоков с множеством малых пустот. Маленький заводик для их выпуска уже строили…
Серафима слушала молча и лишних вопросов не задавала. Все равно немецкого не понимала. Просто имитировала молчаливый «хвостик» мужа. Только очень любопытный. И головой она крутила — дай Боже. В чем-то даже нервируя Пеппельмана, который воспринимал это любопытство с опаской.
Вышли со стройки.
— Видимо на год еще въезд наш во дворец откладывается.
— Сложный башня. — покачала головой Серафима.
— Зато все вокруг будут понимать, у кого самый большой.
— Большой? Что? — не поняла жена.
— Не важно, — отмахнулся, усмехнувшись муж. Вдаваться в долгие объяснения ритуальных игрищ вокруг публичного статуса он не собирался. Видимо в Иране они были другими. Ну или она просто не поняла.
Супруга уточнять не стала.
И они отправились туда, куда Алексей и планировал отправиться после завтрака. А именно к брату. Он его уже пару недель не навещал. Что было и опасно, и халатно. Слишком уж Кирилл увлекался…
— Где наш деятель молотка и отвертки? — поинтересовался царевич у охраны, когда они добрались.
— Так в амбаре.
— И давно там?
— Почитай неделю. Только в нужник выбегает. Еду туда носят ему. Миледи намедни приходила, хотела его в баню отправить. Да все без толку. Он словно одержимый…
— Софья там?
— Жена то его? Да. А куда она денется? Он как чем-то увлечется, совершенно теряется. Если бы не Софья… — махнул рукой охранник.
— А ты, я смотрю, ее уже нормально воспринимаешь. — с улыбкой произнес Алексей, припоминая, как именно этот охранник в свое время морщился от негритянок. Раздражали они его своим видом. И таких в Москве хватало. Теперь же вон — «сменил пластинку».
— Так… — развел он руками, — дурного то за ней никто не видел.
— А как же «чертовка» и «нечисть угольная»? — спросил царевич, припоминая отпускаемые этим человеком весьма грязные оценки.
Тот смутился.
Промолчал.
Царевич же похлопал его по плечу и только было уже собрался идти в амбар, как оттуда донесся какой-то грохот. Явно что-то не то сносили, не то выворачивали. И несколько секунд спустя «вылетели» ворота. Лопнул засов от напора чего-то, и они резко распахнулись. Одна створка даже слетела с петель и завалилась куда-то в бок. Вторая же, хлопнув о стенку там и осталась, застряв в мешках да корзинках, которые кто-то совсем недавно там сложил.
Еще несколько мгновений и Алексей Петрович понял, что послужило причиной этого «надрыва» данной преграждающей конструкции. Это был экскаватор.
Паровой.
Гусеничный.
Построенный с широким использованием базы от разработанного гусеничного парового трактора…
После того успешного испытания трактора запустили в производство. Громко сказано, конечно. Людей то на такие дела не хватало катастрофический. Все квалифицированные специалисты иной раз едва ли не вручную распределялись. Так что все это «производство» являлось по сути «гаражным» вариантом. То есть, мастерской с горсткой людей.
Да — не лучший вариант.
Да — не добиться разумных темпов и эффективности их выпуска.
Но даже такой убогий вариант открывал возможность их производить. А даже пять таких тракторов, примененных с умом, могли наделать дел. Да и людей для эксплуатации и ремонта нужно как-то готовить. Не на кошках же?
И приставив к каждому ученика.
Этот прием вообще был к началу 1711 года весьма ходовым. Потому как уткнувшись в кризис привлечения специалистов, ученичество подобное стало носить массовый характер. Стихийно. Из-за чего еще по прошлому году представлялось трудностью найти более-менее толкового мастера или рабочего без хотя бы одного ученика.
Подобное наставничество являлось статусным. Нет ученика — босяк безрукий. К тому же за него платили. Как за сам процесс, так и за результат, чтобы не было особого мотива затягивать.
Если бы не это ученичество — не удалось бы найти людей.
Вообще…
Что собой представлял собой этот экскаватор[1]?
Поворотная платформа.
В кормовой ее части находился котел, запас топлива и противовес. Спереди же располагалась кабина и крепилась двухсегментная стрела, которую в движение приводили канатами, намотанными на тяговые барабаны.