Треск штанов
Шрифт:
И чем дальше, тем более настырно.
В качестве цели она выбрала себе крыло, которое Алексей планировал занять библиотекой и обсерваторией. Тут и ежу было ясно — подобное размещение обсерватории не позволяло ее нормально использовать для научных исследований. Превращая в дорогую профанацию, нужную исключительно для статуса. У какого еще наследника престола такая штука есть? Вот. Разве что за бабами на реке подглядывать…
Серафима проконсультировалась.
Ей все объяснили.
И она решила отжать это крыло себе. Если оно не сильно было нужно, то почему нет? Тем более,
Алексей такой прыти не одобрил.
Если честно, царевича уже давно немало раздражало излишне строптивое поведение супруги. Он понимал — юна, а у женщин какая-то здравость и разумность только годам к тридцати-сорока появляется по его опыту. До того же, особенно если они красивы и осознают свое влияние на мужчин, там в черепной коробке у них творится ТАКОЕ… Но у всего есть предела. И у его терпения тоже. В принципе — можно было подумать над просьбой жены. Почему нет? Но он закусил удила, так как устал от этих ее бесконечных капризов и претензий…
Серафима тоже не сдавалась.
И использовала весь свой арсенал. В первую очередь, играя через эмоциональные качели. Чередуя настоящие чудеса в постели с отказом от близости по надуманным причинам и склочным разборкам…
— Я готов выделить тебе крыло, если ты согласна там устроить гарем.
— Гарем? — напряглась Серафима. — Нет-нет. Зачем гарем?
— Ну как зачем? Чтобы под твоим присмотром там находились мои наложницы.
— Какие наложницы? — ошалела жена, которой делить мужа ни с кем не хотелось.
— Как зачем? Ты маленькая и не знаешь, для чего заводят наложниц?
— Но…
— Что смотришь? Я иной раз сожалею, что у нас не ислам. Это ведь так удобно. Забылась жена или наложница. Увлеклась. Стала над тобой измываться. Отправить ее в гарем, подумать над своим поведением. А сам тем временем пригласил оттуда другую. Которая уже понимает — что можно делать, а что нельзя. Если же понимание еще не пришло, то третью. Да и, в конце концов, можно и на рынке невольниц себе новую купить наложницу. Красота… не так ли? Да. Хорошо быть влиятельным мужчиной в исламе… — произнес Алексей и постарался изобразить мечтательность на лице.
— А мне казалось, что это ты добивался моей руки! — вскинулась Серафима.
— А мне кажется, что ты добиваешься моего отказа от нее!
Серафима поджала губы, но промолчала.
Лишь глазами сверкнула.
Алексей же, оставив, ее пошел к двери.
— Ты куда!
Но он не удосужился ей ответить.
Вышел из комнаты, где они ругались. И направился к экипажу, который его поджидал. У него действительно были дела и карету стали готовить к выезду еще до очередного витка скандала. Просто удачно совпало…
Продолжались работы над доводкой технологии новой переделочной винтовки. И у него была запланировано очередное совещание по этим вопросам, которые нередко превращались в мозговые штурмы. Нередко крайне полезные.
Например, отливка затворного блока.
Первые образцы то сделали фрезеровкой на опытном производстве у Демидова. А дальше стали думать. Вот на таких совещаниях. И, в результате, пришли к достаточно забавному и неожиданному решению.
Это все еще была разъемная чугунная форма, задуманная изначально. Только с некоторым дополнением — приемником для металла и рычагом ручного пресса.
Форму прогревали.
В приемник наливали металл.
Ну и рычагом его проталкивали вглубь формы. Из-за чего выходило что-то в духе литья под давлением. Такой эрзац версии. Однако учитывая размер заготовки, рычаг и массу работника, получалось очень неплохо. Бронза заполняла форму качественно и быстро.
Рычаг фиксировался.
Форму передавали дальше. Давали ей немного остыть, благо, что из-за размеров это происходило довольно быстро. Открывали. Заготовку передавали на следующий этап — первичную механическую обработку, а форму — на новый цикл.
На первый взгляд усложнение.
Но из-за размеров детали не удавалось разумным образом решить этот вопрос с помощью вибрации или долгого остывания. Так получалось существенно быстрее и дешевле. Брак почти что ушел. Качество поднялось до такой степени, что за счет усложнения формы удалось заложить в заготовке все необходимые отверстия. Принципиально снизив время механической обработки. А это время… а это человеко-часы и станко-часы, которых имелся острейший дефицит…
С затворной «плитой» тоже хорошо поработали. В итоге ее технология производства сводилась к прокату, высечке и штамповке почти полностью. От изначального объема механических работ остались слезы и в итоге на эту деталь тратили времени даже меньше, чем на литой блок затвора.
И так во всем.
Работа над оптимизацией технологии шла полным ходом. А Демидов готовил площади под производство. Он и так строил новые цеха под организацию серийного производства затворов а ля Фергюсон. Так что требовалось внести небольшие коррективы в саму стройку и вдумчиво переделать технологические линии, и, как следствие, заказы станочной мануфактуре…
Сегодняшнее совещание было в целом посвящено штыку.
В который раз.
Так-то игольчатый штык т-образного сечения отлично себя зарекомендовал. Но у мушкетеров на вооружении также стоял и тесак. Однако боевая практика последних двух войн показала — тесак в бою не использовался вовсе. За редкими исключениями. Для солдат он выступал в роли этакого хозяйственно-бытового ножа. Весил же он почти пять фунтов[3].
Прилично. И даже очень.
Тут-то в голову Бориса Шереметьева и пришла мысль — а давайте объединим? Раз уж переделываем оружие, то почему бы и тут не отработать «живую практику»?
Царевичу эта идея не понравилась.
Сильно.
Он-то хотел в будущем выводить ситуацию к принятию на вооружение складного, облегченного игольчатого штыка. Чтобы нельзя было потерять. Однако его сумели убедить и дело дошло до опытов. Все ж таки снизить маршевую и боевую нагрузку солдата на несколько фунтов дорогого стоило. Хотя бы ради того, чтобы занять ее запасом провианта или расширить носимый боезапас.