Третье откровение

Макинерни Ральф

— Это будет нашей тайной, — шептал Фауст.

Возможно, он имел в виду Делакруа.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

I

«Что мы ищем?»

Брендан Кроу исчез.

Когда Трэгер узнал, что отец Кроу уже два дня не появлялся на работе, первым его порывом было заглянуть в жилище на крыше и узнать, не постигла ли ирландского священника судьба его босса. Несомненно,

библиотекарь не думал о том, что ему угрожает опасность, до тех пор пока не заговорил Трэгер. Теперь агент уже жалел об этом. Похоже, перепуганный Кроу просто сбежал.

К счастью, Родригес оказался на месте.

— Он отправился в Америку.

— В Америку?

— Вместе с отцом Джоном Берком.

— А куда именно?

Родригес мог только гадать. Однако он не сомневался, что это было как-то связано с приездом сестры Берка Лоры.

— Вы что-нибудь слышали об «Эмпедокле»?

Трэгер задумался.

— Есть два варианта. Древнегреческий философ, предтеча Сократа, и фирма из Новой Англии, занимающаяся электроникой.

— Лора Берк работает личным секретарем основателя «Эмпедокла».

— Игнатия Ханнана.

— Вы его знаете?

Разумеется, Трэгер знал Ханнана благодаря работе компьютерным консультантом. И Зельда Льюис многое передавала ему о Ханнане. Беа не одобряла поведение Зельды.

— Она моя клиентка.

Молчание Беа было красноречивее любых слов. Что ж, в чем-то она права: Зельда мастерски разыгрывает карту одинокой вдовы, прикрываясь памятью о муже Чаке. Трэгеру большего и не требовалось. В первый год они скрашивали горе Зельды поочередно с Дортмундом.

— Ей нужно снова выйти замуж, — как-то заметил Дортмунд, не жалуясь, а просто высказывая пожелание.

— Зельда этого никогда не сделает.

— Она все еще молода.

Ну, она была моложе Дортмунда. Приблизительно одних лет с Трэгером.

— Домашний компьютер? — спросила Беа, когда Зельда попросила проверить операционную систему.

Не совсем тот уровень, на котором работал Трэгер, но он подумал о Чаке. Какого черта! Зельда пригласила человека составить каталог коллекции. Почти все картины были у нее еще до замужества. Если бы Чак вообще что-нибудь собирал, он собирал бы календарики с бейсболистами. Но брак был счастливым, по крайней мере, насколько мог судить сторонний наблюдатель. Как бы ни расходились их вкусы и интересы, несомненно, союз строился на счастье. Поэтому Трэгер отправился к Зельде — в память о погибшем коллеге.

— Не понимаю, как открыть программу, — пожаловалась Зельда, когда сопровождаемые слезами воспоминания закончились.

— Что мы ищем?

— О, ничего определенного. Просто хочу понять, где тут что.

— Кто установил программу? — спросил Трэгер.

— Один искусствовед. Тот самый, что составил каталог. Габриэль Фауст.

— Разве он тебя не окунул?

— Не окунул? — наморщила лоб Зельда.

— Не показал, как с ней работать?

— Наверное, я слушала не слишком внимательно.

Очень бы не хотелось к нему обращаться. — Она отвела взгляд. — Все же совершенно посторонний человек.

Программа разработки «Эмпедокла» оказалась гораздо более навороченной, чем требовалось для составленного Фаустом каталога. И все-таки Трэгера не покидало ощущение, что Зельда использовала неполадки с компьютером как предлог. Что ж, почему бы и нет? Наверное, ей очень одиноко. Она показала Трэгеру Делакруа, и тот сказал все, что говорят в таких случаях.

— Дорогая?

— Я могу себе ее позволить.

Как выяснилось, именно Зельда предложила Фаусту воспользоваться программой «Эмпедокла». Она говорила об Игнатии Ханнане с благоговением.

— Ты с ним знакома?

— Винсент, я владею пакетом акций. Хожу на собрания.

Вот откуда Трэгер узнал, кто такой Ханнан — то есть кто он, помимо программ и компании стоимостью в миллиард долларов.

Зельда нацепила маску благочестия.

— И вижу его на мессе.

— Что он из себя представляет?

— Он глубоко верующий. — В ее голосе прозвучало разочарование.

Вот оно, то самое — глубоко верующий. Наведя справки, Трэгер узнал о копии лурдского грота. Он также узнал о Делакруа: картина, купленная Зельдой, хранилась в музее в Цинциннати.

— Интересно, сколько стоит оригинал, — заметил Трэгер.

— О, это и есть оригинал.

Будь у Трэгера время, он разведал бы и о Габриэле Фаусте.

О братстве Пия IX первым упомянул Родригес.

— Что это такое?

— Сборище сумасшедших. Они образовали нечто вроде общины во главе с человеком, который называет себя епископом.

— Разве он не епископ?

— В Китае тоже полно епископов, — пожал плечами Родригес.

Трэгер попросил объяснить. В Китае в епископы посвящали местные церкви вопреки пожеланиям Ватикана.

— Они не то чтобы ненастоящие епископы, но статус их не определен. Только Ватикан может назначать епископов.

Католическая церковь становилась очень сложной структурой. В годы, проведенные в Риме, Трэгер считал ее монолитом. Конечно, он слышал о недовольстве традиционных католиков, полагавших, что церковь пошла по неверному пути. Однако больше всего внимания привлекали безумные теологи, которые сделали карьеру в средствах массовой информации, выступая против всего, что исходило из Ватикана.

— Вы хотите сказать, что Кроу связан с этим братством?

Похоже, Родригес сначала мысленно составил ответ, а затем произнес:

— Нет. Но он встречался с Катеной в замке Святого Ангела. Днем, у всех на виду, у парапета, однако выглядело это все как конспиративное свидание.

— Что объединяет братство?

Родригес поморщил нос.

— Фатима.

— Секрет Фатимы, — догадался Трэгер.

— Он самый.

Можно было не развивать мысль. Документ, содержащий тайну, исчез, а теперь исчез и отец Кроу. Трэгер решил заглянуть в дом Святой Марфы.