Шрифт:
Далия Трускиновская
Третье желание. Сценарий
В фойе некого Дома культуры галдела публика. Кто-то долговязый норовил проскочить мимо билетерши, но был ухвачен за плечо охранником.
– Куда?!
– гаркнул охранник.
– Так Дикий же сказал, чтобы меня пропустили!
– Какой еще Дикий?
– Вон тот! Ди-кий! Да вон же он! Ди-кий!
Голос перекрыл общий гул. Невысокий, худощавый, вконец замотанный парень обернулся. Взгляд у него был совсем затравленный. Солидный мужчина, с которым он
– Извините, Евгений Романович, - сказал Дикий.
– Вот ваши пригласительные, идите в зал, вас посадят! Я пойду разберусь. Мне еще Харитонова встречать, еще Марченко...
– Никогда никому не говори "вас посадят", - хмуро посоветовал мужчина и взял билеты. Его юная спутница посмотрела на часы.
– Уже десять минут как должны были начать, - возмущенно сообщила она.
– Так это же Джоанна. Ты что, не знаешь, она всегда на полчаса опаздывает. Пошли.
* * *
В зале, как ни странно, было довольно много пустых мест. Евгений Романович со спутницей уселись, где положено.
– Я думала, будет битком набито, - удивилась девушка.
– По-твоему, эта Джоанна - звезда мировой величины?
– А, скажешь, нет?
– Старая мартышка.
Девушка фыркнула и отвернулась.
* * *
Перед сценой скакали подростки, вскидывая вверх кулачки, и выкликали:
– Джо-ан-на! Джо-ан-на!
* * *
У дверей служебного входа толпились еще какие-то любители халявы, и среди них метался Дикий.
– Отойдите! Отойдите, вам говорят!
– безуспешно требовал он, пытаясь растолкать народ.
– Машина же сейчас подойдет!
Ему на помощь вышли два охранника, и втроем они кое-как оттеснили халявщиков.
– Дикий, ты чего? Ну, Дикий!
– окликали обиженные халявщики.
– Ну, в проходе постоять!
– Шел бы ты в зал, Дикий, - сказал охранник.
– Народ уже буянит. Выйди на сцену, скажи, что через десять минут...
– Едет!
– воскликнул Дикий, и его лицо, бледненькое личико шустрого вечного мальчика, просияло.
– Вон! Сворачивают!
– Слава Аллаху, - заметил второй охранник.
– Назад, назад!
Подкатил длинный лимузин, первым из передней дверцы появился крепкий парень, сказал "хай! " и открыл заднюю дверцу. Нагнувшись, протянул вовнутрь машины руки и помог выбраться высокой, тонкой, по-модному взъерошенной женщине, которая откровенно не держалась на ногах.
– Куда тут идти?
– со всей деловитостью пьяного человека, желающего казаться трезвым, осведомилась женщина.
– Вот, вот сюда!
– закричал Дикий.
– Для вас уже все готово! Гримуборная! Минералка! Публика ждет!
– Идиот, какая минералка?
– спросил охранник певицы.
– Ей еще добавить нужно, чтобы взбодрилась. А то до сцены не дойдет.
И повел Джоанну к дверям.
– Где это она?
– растерянно спросил Дикий шофера, который тоже вышел из машины.
– А я знаю? Обычно она, когда в гостинице, с горничными договоравается, горничных за бутылкой гоняет.
– Ну, все, провал...
– Дикий совершенно скис.
– Какой провал? Сто раз уже так было - приезжает совсем никакая, в лоскуты, потом как распоется - народ со сцены не отпускает. Пошли.
* * *
Очевидно, сто первый раз был для Джоанны роковым.
Она исполняла один из своих хитов, и публика аплодировала в такт, но вдруг что-то случилось у звукооператора, музыки и голоса не стало.
На аплодисментах Джоанна, приплясывая, продержалась еще секунд пятнадцать, не сообразив, что стряслась беда, и наконец стало слышно, что она выкрикивает в микрофон вовсе даже не слова хита, а нечто непотребное.
– Раз, два, три, четыре! Мать вашу за ногу! Раз, раз, еще раз! Мать, мать, мать...
Тут Джоанна поняла наконец, что аплодисментов больше нет, "фанеры" тоже нет, и окаменела.
Раздался свист.
* * *
За кулисами Дикий стоял, как монумент. Приятель-охранник тряс его за плечо.
– Нужно свет убрать, нужно скорее эту дуру увести!
– вдолбливал охранник.
– Выйдешь, скажешь, что по техническим причинам!
Дикий замотал головой и устремился прочь.
– Леша, дай осветителям отмашку, - охранник взял власть в свои руки. Ты, как тебя! Уведи эту свою с глаз долой. Скорее, пока не побили.
– Сам уводи!
– вдруг вызверился телохранитель Джоанны.
– Хрен ее теперь со сцены сгонишь!
– Чего так?
– А того, что она у нас умная! Будет стоять и ждать, пока запись по новой пустят!
– Леша, Леша, что там на пульте?
– закричал охранник. Прислушался к ответу - и обреченно махнул рукой...
* * *
За кулисами, чуть ли не расшвыривая подчиненных, шагал администратор ДК Эдик - огромный и злобный, похожий на почуявшего соперника самца гориллы..
– Где эта тварь смердящая?
– спрашивал он у ошарашенных рабочих сцены. Где этот Пиздюк Иванович? Продюсер хренов! Убью к чертям собачьим!
Ему молча показывали руками направление бегства Дикого, и всякий раз иное...
* * *
По ночному городу несся Дикий.
То есть, не шел и не бежал, а именно несся огромными шагами.
Увидел вывеску, притормозил, зашел.
* * *
Бармен налил ему полтораста грамм прозрачного и достал из витрины бутерброд с лососиной.
Дикий молча выпил.
– Что, все так плохо?
– спросил бармен.
– Все еще хуже, - ответил Дикий.
* * *
И опять его понесло по ночному городу - вдаль, вдаль, подальше от зала, где теперь наверняка шла крутая разборка.