Третьего тысячелетия не будет. Русская история игры с человечеством
Шрифт:
Странно требовать, чтобы Солженицын глядел на царскую Россию еще и другими глазами, видя в ней море человеческих бедствий. Во-первых, как человек Архипелага он те бедствия и за бедствия не считает, а при его взгляде на русскую историю тем более. Солженицын вообще к горю вполне равнодушен. Но при той исключительности, которая ему свойственна, и эстетическом монизме, вытекающем из советской жизни и литературы, он исчерпал старую Россию в старом ее русле. Тогда куда же идти? Та, другая, откуда начала сама себя — из пустоты?
В послесталинских спорах о непорочной русской истории, которой следовало бы остановиться на феврале 1917-го, Солженицын поставил жирную точку, дав аргументированный
151. Почему советский антисталинизм 1950-х остался пацифистским? Кеннеди, президент, которого должны были убить
— Почему молодое поколение, восставшее против отцов, конформистов тоталитарного времени, на Западе стреляло, а у нас в СССР нет? Решили действовать иначе. Ведь не было советского позыва к террору. И почему те — там — стреляли? Перемешивание поколений много значит, и еще доверие к советской власти, сумевшей после XX съезда пойти дальше. Но не стреляли же! Конечно, Лубянка не полиция ФРГ. Но было все же ментальное затруднение. В Европе террор — реакция людей, которым свобода досталась от рождения, а советские люди к минимуму ее должны пробиваться, сами. Власти в людей стреляли, это да, при Хрущеве на улицах убивали, но люди не отстреливались.
— В Москве конца пятидесятых бродила идея о покушении на Хрущева. Около Г. С. Померанца в кружках эту идею обсуждали. Активная молодежь муссировала идею убить Хрущева — немножко конспирации, немножко поэзии.
— Но и тут разница, Глеб, — молодые немцы стреляют в конформистов. Они не целят в главную политическую фигуру.
— Чего не скажу об американцах. Убийство Джона Кеннеди сделало юность моего поколения неслыханно романтичной.
— Мне Кеннеди близкий человек. Он выпал из президентской нормы Америки и в образе президента США стал неприемлем. Это очень облегчило его убийство. Но как без него понять шестидесятые годы и людей шестидесятых годов? Он центральная фигура шестидесятых. Президент на официальном приеме мог подсесть к гарвардскому профессору и проговорить несколько часов, не обращая внимания на остальных. Его отношения с Мартином Лютером Кингом отдельная история. Кеннеди вывел Кинга во внутренний сад Белого дома и сказал: готов вам помогать, но мне доложили, что у вас есть связи с коммунистами? Тот ему: они же люди, я не могу прервать личные отношения. Что ж, говорит Кеннеди, только говорите с ними потише — мы вас прослушиваем!
— Кеннеди был слишком хорош для того, чтобы остаться президентом?
— Слишком непохож на президента, чтобы быть президентом в той прежней Америке. Америка позже других включилась в сексуальную революцию. Позволяя себе романы напропалую, президент выглядел как простак, чем облегчил мафии убийство. Такого президента, с точки зрения мафиози, убить можно. Поздней могли появиться Картер и Рейган, когда что-то в Америке сдвинулось. Но тогда страна не была подготовлена к такому президенту.
Необычность поведения выдает человека, которого, уж прости меня, должны были убить. Проще было нажать на курок.
— А кто центральная фигура для Союза шестидесятых — Солженицын? Хрущев?
152. Центральные фигуры времени: Сахаров, Твардовский, Солженицын
— Что такое центральная фигура времени? Редчайшие случаи! В истории советского духовного раскрепощения их всего
Кстати сказать, это хорошо прописано у Плеханова в тексте о Белинском [36] . Человек, который в силу совпадения ряда качеств и свойств в редчайших случаях, какие бывают в истории, оказал духовное действие на людей еще при жизни — а не постфактум, как духу более свойственно. Центральные люди влияют не только мыслями и поведением, они воздействуют сочетанием своих качеств. Отвержение всего, что образует духовное рабство людей, их самих пригибает к земле, при том что других они распрямляют.
36
Г. В. Плеханов написал целый ряд работ, посвященных оценке идейного наследства В. Г. Белинского: «Белинский и разумная действительность» (1897), «Литературные взгляды Белинского» (1897) и др.
Для меня важно, что приобщали к свободе нас люди, которые сами избрали для себя добровольную несвободу. И еще отношение центральных фигур эпохи к своим «Пилатам», Хрущеву и Горбачеву. Если развивать эту тему, напрашиваются параллели: Твардовский — Хрущев и Сахаров — Горбачев. Тут, конечно, надо бы и Солженицына ввести — смог он или не смог? Почему он, с моей точки зрения, так и не стал центральной фигурой — ни в эмиграции, ни здесь?
153. «Большевики открывают космос». Хрущевские поколения вступают во внутреннюю войну
— Когда поколения погибают, как наше, факт их гибели обращает к началу. Возникает пространство для некоторого произвола или свободы, потому что воображаешь, кем они были к моменту гибели. Гибель соединяет несоединимых.
— Смерть работает как заместитель преемственности поколений.
— Моему поколению пришлось во взрослом состоянии еще раз начинать жизнь с азов. Когда мы уже с вами соприкоснулись, многое я ощущал через вас. Не мы вас повели, а мы включились в вас, хотя не полностью растворившись в вашем поколении.
— Но и наше поколение возникло не на пустом месте.
— Да, ваше поколение не на пустом. Но если брать индивидуальные биографии, все-таки мы как поколение начинались и кончались в 1941-м. Для каждого из нас стоял вопрос, как войти в следующие поколения, которые начали совершенно другую страницу жизни. Чтобы, войдя, не потеряться и что-то привнести. Получалось так, что мы принесли свой жизненный опыт, но начинали — вы. Тогда легко было потерять надежду, и для меня было важно, что есть вы, а для вас было важно то, что существую я. Потому что остальные были как живые мертвецы.
Дело в том, что мы были уже особыми советскими людьми к тому времени, когда к действию выступил новый советский слой — жизнерадостный, непокалеченный, из людей, которым открыли возможность действовать свободно, а когда там спохватились, было поздно. Спохватились почти сразу, но все равно уже было поздно. Вам, конечно, тоже было что переступить индивидуально, через страх и что-то еще. Но нам нужно было переступать через себя. Вот наш задерживающий момент, который стал скрытым плюсом. Допускаю, что этим мы и были вам интересны.