Третий апостол
Шрифт:
Он замолчал, горестно вздохнул и насупился. Зоя легонько тронула Арнольда за локоть.
— Оставь свои думки, — сказала она. — Придет оно и к тебе, твое настоящее море. Пошли купаться, дорогой мой капитан! День сегодня выдался на славу.
После купанья она задремала… Арнольд соорудил над Зоиной головой укрытие от солнца. Тело у Зои давно забронзовело, теперь ему солнечные ласки не опасны. Зоя любила солнце и море…
Арнольд поначалу любовался спящей молодой женщиной, но скоро стал маяться бездельем. Солнце припекало, и Закс сходил на берег, чтобы окунуться.
«Чем
«Она проснется, а рядом — цветы… Куда как хорошо», — решил Арнольд, уже забыв на этот раз подивиться не свойственному для него поступку.
Он поднялся наверх и вошел в заросли облепихи, чтобы пробраться сквозь них к полянке.
Место здесь было глухое. Народ в будничный день в дюнах не водился.
Арнольд уже на полянке нагнулся за первым цветком и тут услыхал шаги. Кто-то шел по тропинке. Она проходила мимо края облепиховых кустов, за ними был Арнольд, и тропинка бежала дальше, вдоль верхней кромки обрыва.
Арнольд повернулся и увидел из кустов проходившего по тропинке человека.
Одет он был в темно-синий спортивный костюм. Светлая летняя шапка с длинным целлулоидным козырьком лихо сидела на голове. На сгибе локтя левой руки незнакомец нес легкую куртку, а в правой держал черный портфель, видимо, довольно тяжелый.
Человек отошел от замершего в кустах Закса метров на пятьдесят. Приблизившись к обрыву, он оглянулся по сторонам, и тогда Арнольд увидел, что едва ли не половину лица его скрывают черные очки. Помедлив несколько, человек в спортивном кдстюме вдруг резко размахнулся и швырнул портфель в море.
Арнольд поначалу услыхал всплеск, а уже потом почувствовал неприятный холодок между лопатками. Ему стало совсем неуютно, когда человек неторопливо надел на себя куртку, стянул с головы шапку с козырьком и сунул ее во внутренний карман. Затем снял очки и снова обшарил взглядом кусты, в упор рассматривая то место, где укрывался Закс. Арнольду показалось, что его буквально просверлили взглядом, и Закс даже прикрыл глаза, будто они могли выдать его. Капитан не открывал глаза какое-то время, а когда открыл, на обрыве никого не было. Арнольд со всей предосторожностью выбрался из кустов, осматриваясь подобрался к месту, откуда человек бросил портфель. Постоял там немного и, отойдя метров на двести в сторону, стал спускаться к урезу воды.
Некоторое время Арнольд Закс медлил, не решаясь отправиться под воду. Затем осторожно оглянулся, цепким взглядом охватил окрестность, не упуская ни одной детали.
Место вокруг было пустынным. Ничем не нарушаемая тишина навалилась на желтые-желтые дюны и эту небольшую бухту, окаймленную острыми камнями.
Капитан Закс вздохнул и решительно бросился в воду.
Ему пришлось изрядно понырять, пошарить по дну, прежде чем он обнаружил портфель. Подхватив его рукой, Арнольд выбрался на поверхность, подплыл к берегу, вышел на него, отошел от моря шагов на пятнадцать и тяжело дыша присел у огромного камня на корточки, с интересом разглядывая портфель.
Арнольд попробовал открыть замок, но тот был заперт на ключ. Некое сомнение закралось в душу капитана, но потом он подумал, что хозяин портфеля, выбросив его в море, явно хотел избавиться от этой вещи, значит, эта вещь теперь ему не принадлежит…
«Была не была!» — решил Закс и, подхватив обломок камня, ударил раз, второй, третий по замку портфеля.
Замок открылся. Арнольд заглянул в портфель и увидел там сверток. Но едва он запустил руку внутрь, над его головой прозвучало с усмешкой:
— Интересуетесь чужими тайнами, молодой человек?
Капитан Закс замер. Ощущение смертельной опасности поначалу парализовало его тело. «Спокойно, Арни, спокойно!» — приказал себе Арнольд. Капитан напрягся, намереваясь прыгнуть вперед, перевернуться через голову и встать на ноги, чтобы встретиться лицом к лицу с тем, кто стоит сейчас у него за спиной.
Но сделать этого Арнольду Заксу не дали. Страшный удар обрушился на его голову, и капитан просунулся вперед, упав грудью на раскрытый портфель.
Ударивший его камнем человек обошел тело капитана и вырвал из-под него портфель. Он пошарил в портфеле и вынул увесистый вороненой стали пистолет.
— Так будет надежнее, — пробормотал он, обернув оружие полой спортивной куртки.
Почти беззвучно прозвучали два выстрела. Тело Арнольда Закса дернулось дважды и застыло неподвижно.
По доброте душевной, а Ольга Меньшикова всегда ею отличалась, она и взяла на себя хлопоты по устройству в больницу разбитой параличом соседки-портнихи. Позаботилась Ольга и о том, чтобы опустевшая квартира Синицкой не осталась без присмотра.
Когда врачи сообщили Ольге, что, по всей вероятности, нынешнее состояние Марии Ефимовны может продлиться довольно долгое время, если вообще то, что случилось с нею, обратимо, ее, Ольгу, попросили установить существование каких-либо близких больной, ее родных, которым можно было бы передать опеку над этим теперь совершенно беспомощным человеком.
Но где и как было разыскивать Ольге родных Синицкой? В своей уютной, довольно хорошо обставленной кооперативной квартире Мария Ефимовна жила одна. Знакомых у нее было, конечно, пропасть… Только сейчас они, естественно, испарились, потому как парализованная портниха вряд ли кому могла пригодиться.
Поначалу отправилась Ольга в бытовой комбинат, где числилась Мария Ефимовна мастерицей-надомницей. Заглянула в отдел кадров, в местком. В месткоме поохали, обещали занарядить от имени коллектива посещение Синицкой в больнице, а в отделе кадров развернули перед Ольгой личное дело, где в анкете рукою Синицкой было категорически начертано: «Родителей, сестер и братьев не имею». Женщина-инспектор, помогавшая Меньшиковой в поисках родных соседки, сказала разочарованной девушке:
— Сюда, уважаемый товарищ, только кровных родственников заносят. Согласно имеющемуся положению. А могут еще и двоюродные быть. Братья там или сестры. Кузены, как их раньше называли… Опять же тетки и дядьки. Порой они ближе других оказываются… В жизни всякое случается.