Третий долг
Шрифт:
Кес нахмурился, прежде чем дать Ниле свое полное внимание.
— Ты хочешь правду, Нила?
Ее губы сжались.
— Я прошу об этом месяцами. Конечно, я хочу правду.
— Правда иногда хуже реальности, — пробормотал я себе под нос.
Она посмотрела на меня, но вопрос в ее глазах уверил меня, что она не слышала.
Кес опустился на сиденье Ferrari.
— Ладно, вот что. Мы везем тебя на один из наших складов. Бриллиантовая аллея — это то место, где мы правим в Англии. У нас есть несколько дистрибьюторских центров по всей Европе,
Вот так Нила стала почетным Хоук.
Надеюсь, ты готова к этой поездке, Нила. Потому что, как только ты это узнаешь, то никогда не забудешь.
Нила обдумывала это в течение секунды, в ее голове проносились сотни вопросов, мелькнувших в глазах. Она глубоко вздохнула и кивнула.
— Хорошо... и какое это имеет отношение ко мне?
Я ответил, прежде чем это сделал Кес.
— То, что ты увидишь — это правда. Ты узнаешь, откуда взялись камни. На что они похожи. Сколько мы зарабатываем. Кто работает на нас. Откуда берутся деньги. Как мы расплачиваемся с полицией. Как мы охватили чертову Англию. Больше не будет секретов о том, кто мы и чего ожидаем от тебя. Ответы будут даны по каждой теме. — Я посмотрел на нее. — Ты все узнаешь. Каждый клочок истории, надежды, мечты и катастрофы нашей семьи и твоей.
Глаза Нилы вспыхнули.
— И что я сделала, чтобы заслужить такое доверие?
Мои пальцы сжались вокруг руля.
Потому, что ты особенная.
Кес печально улыбнулся.
— Потому что ты доказала это.
Она напряглась.
— Как именно?
— Ты говорила с репортером. Ты вырыла свою собственную могилу, — пробормотал я. — И как бы тебе не хотелось, ты больше не покинешь «Хоуксбридж». Кат убедился в этом. Бонни убедилась в этом. Тебе больше некуда идти.
Лицо Нилы побледнело, она, наконец, осознала, что сделала. Мы с Кесом молчали, ожидая, когда она озвучит свою судьбу.
Ее голос дрогнул.
— Вам больше нечего скрывать от меня, потому что мне больше не с кем поделиться.
Бинго.
Я тихо застонал, когда на машину опустилось облако отчаяния. Несчастье, сожаление и гнев, исходившие от Нилы, были слишком велики. Нажимая кнопку на руле, я опустил окна. Холодный осенний воздух ворвался в машину.
Я жадно вдыхал, пытаясь развеять боль от ее муки.
Нила поежилась, обнимая себя побелевшими пальцами.
Кес сказал:
— Как видишь... правда — сука, но ты заслужила право знать все. Любой вопрос, на который ты захочешь ответ... мы дадим тебе его. Ты узнаешь все аспекты нашего предприятия и братства.
Положив свою руку на ее, он нежно улыбнулся.
— Ты теперь одна из нас, Нила. Отныне и навсегда. Мир это знает. Об этом знают твой отец и брат. Больше нечего сказать по этому поводу.
Она повернулась на своем сиденье, глядя налево. Туда, где остались болота и могилы ее предков. Холод разошелся по моему позвоночнику.
— Итак, я буду
Я открыл рот, чтобы согласиться — вогнать поглубже клинок несчастья. Но... я не смог.
Никакое количество таблеток не могло заставить меня ударить ее, когда она уже истекала кровью. Я бы не смог выдержать ее реакцию, не говоря уже о быстрой агонии в сердце.
Я думал, что таблетки меня спасут. Нила была не единственной, кто был глуп.
Мы оба были такими. И от меня зависело, как я скрою свои проблемы. Поэтому Кат оставил ее в покое.
Я не мог выдержать застойной печали в машине. Не в силах остановиться, я прошептал:
— Тебе понравится то, что мы тебе покажем, Нила. Вот увидишь. Ты теперь одна из нас, и тебе пора понять, за что моя семья сражается, защищая в течение поколений.
***
Бриллиантовая fллея.
Название, провозглашенное столетия назад предком, который, без сомнения, украсил стены «Хоуксбриджа» какой-то удручающей живописью. Это место получило название из-за четырех огромных складов, обращенных друг к другу, создающих узкую дорожку между ними.
Поездка сюда заняла пару часов, но стоила того, чтобы у нас был наш собственный порт. Не досматриваемый и беспрепятственный. Еще один пример того, что мы были выше законов, регулирующих массы.
Никакого света, только тени. Электрические ворота, ключ-карта и пароли защищали вход. Расположенный на побережье между сонными приморскими городками, где полицейские силы полностью принадлежат нам. Мы тщательно охраняем наш ресурс. Смазанные карманы и ежегодные бонусы, мы щедро платили копам, но и требовали строгой лояльности.
Несколько лет я пачкал руки в крови, втолковывая одному или двум предателям, что не следует нарушать правила.
Я притормозил у передних ворот, чтобы ввести код-ключ; разговор остался незавершенным, пока я проезжал через огороженную территорию и припарковал Ferrari. Здесь были только автомобили и мотоциклы, принадлежавшие доверенным сотрудникам. Нет экскурсантов или отдыхающих. Ни у кого не было никаких причин для визитов. И этого места не было ни на одной карте. Два длинных ряда складов выглядели заброшенными снаружи, но охранное оборудование на крышах, датчики тепла и пуленепробиваемые стекла защищали их содержимое.
Мы защищали наши инвестиции.
Жаль, что Уивер не постарались защитить свои.
В момент, когда машина остановилась, Кес прикоснулся к плечу Нилы.
— Готова?
Она отстегнула ремень и соскочила с сиденья без оглядки. Кес вылез и хлопнул дверью.
Меня оставили одного.
Спасибо, бл*дь, за это.
Я вытянул руки перед собой, разминая шею и выдыхая весь спектр эмоций, которые впитал здесь. Мы не говорили с тех пор, как покинули «Хоуксбридж», но мысли Нилы бомбардировали меня миля за милей.