Третий долг
Шрифт:
Мое сердце было похоже на заключенного в камере смертника, когда мы проделывали наш путь через кухню в сторону подвала. Древняя дверь, ведущая в подвал, была спрятана в кладовой. Сотни лет назад в подвале хранились бочки с пивом и только что забитое мясо. Сейчас он заброшен, в нем находились несколько одиноких винных стеллажей и ящики с дорогим коньяком, покоящимся под одеялом из пыли.
Мы спустились по глиняным ступеням и сменили сухое тепло подвала на сырой холод катакомб.
Холодный сквозняк целовал нашу кожу, в то время как пар поднимался с обнаженной земли. Мои черные джинсы и футболка прилипли к коже, становясь тяжелыми от плесени.
Кат
Мы проделали наш путь от кладовой к закрытым металлическим воротам. Обслуге не разрешалось находиться за этими воротами. Здесь хранились секреты. Глубокие темные опасные секреты, которые могли быть известны только Хоук.
Электрические светильники мерцали, как свечи, когда Кат, отперев ржавый механизм, повел меня вперед. Скрипящие петли звучали, словно скелет протащил свои костлявые пальцы по стенам, вызывающим клаустрофобию.
Так же, как природные источники, где я воскрешал Нилу, эта система лабиринтов круговых туннелей и грубо прорубленных троп была найдена случайно во время ремонта «Хоуксбриджа».
Зачем предыдущие поколения трудились так тяжело, прорубая ступени в темном и капающем леднике?
Чтобы построить склеп.
Уивер были похоронены на пустоши, отдаленной, подвергающейся влиянию ветров и снега. Мои предки были погребены под ногами живых, воющие и плачущие, они бродят по коридорам своего старого дома.
Это было отвратительно. Удручающе. И я презирал это место. Зловоние гниющих трупов и щупальца привидений таились по темным углам.
– Где мы...
– Тишина, - прошипел Кат. Его голос эхом отражался от цилиндрических полостей.
Мое сердце, которое еще недавно еле билось, было готово выпрыгнуть из груди, когда Кат продолжил идти дальше, покидая склеп и ступая ногой в место, которого я избегал всю свою жизнь.
Быстро нахлынули воспоминания.
– Подожди!
Кес бросился вперед, мчась по ступенькам в подвал и скрываясь в темных подземных коридорах под домом. Эти туннели вели во все части поместья – в конюшни, гараж «Блэк Даймонд», даже в старые бункеры, где раньше хранилось зерно.
Было также темно, сыро и водились крысы.
У нас не было ни факелов, ни свитеров. В жаркий день мы искали тень, чтобы в итоге от скуки играть в пятнашки.
– Пошли, пугливый кот, – насмехался Кес.
Я не мог видеть его в непроглядной тьме, но продолжал идти, раскинув в стороны руки на всякий случай, если я наткнусь на что-то.
Я вышел на перекресток и чуть не упал с головой в грязь. Пошарил руками вдоль стены, мое сердце застряло в горле. Стены окружали меня... с трех сторон, вздымаясь все выше и выше, моя клаустрофобия давала о себе знать.
Лязг тяжелого металла внезапно раздался позади меня, глубокий и пронзительный.
–
– Мы поиграем в темницу и охранников. Ты – заключенный. – Кес засмеялся, когда загремели решетки клетки, в которую я так глупо вошел.
Было слишком темно.
Я ничего не мог видеть. Но я мог слышать все. Мое дыхание. Биение моего сердца. Мой ужас. Так громко.
– Что ты можешь сказать, заключенный? Ты признаешь себя виновным? – спросил Кес, его восьмилетний голос упрочился поддельной властью.
Я переместился в его сторону, вытянув руки, пока не уперся в холодные железные прутья.
– Выпусти меня, Ангус.
– Не называй меня так.
– Я буду называть тебя так, как хочу, если ты не вытащишь меня отсюда. – Моему телу был необходим свежий воздух, свет и свобода. И мне казалось, будто стены рушатся, складываясь и погребая меня заживо. – Не смешно. Дай мне выйти.
– Ладно, ладно. Господи. – Он дернул рукоятку. Ужасный звенящий шум прозвенел вокруг нас.
Я надавил своим боком на клетку.
Ничего не произошло.
– Черт, она заперта.
– Что ты имеешь в виду, говоря «заперта»? – Моя душа ушла в пятки, желая свободы. – Найди ключ и выпусти меня.
– Оставайся здесь. Я пойду за помощью.
Тепло тела Кеса и звук его дыхания внезапно исчезли, оставив меня в полном одиночестве в кромешной тьме, запертым в тюремной камере, где мужчины подвергались пыткам и погибали.
Я вздрогнул, прогнав воспоминания прочь.
С того дня я никогда не возвращался. Кес притащил нашего деда, чтобы освободить меня, и после того, как тот отпер камеру, он запретил нам возвращаться в подземелье за склепом.