Третий долг
Шрифт:
Пульсирующая боль в голове, и ушибы на моей груди заныли, когда я провел рукой по мокрым волосам.
— Я больше не хочу играть в игры.
Не отрывая от меня взгляд, она уперлась ладонями в мою кровать.
— Я тоже. В этом наши мнения сходятся. — Ее голос стал тише. — Ты ранен, Джетро. Позволь мне помочь тебе.
— Нет. Тебе нужно уходить.
Сколько раз я должен это тебе сказать?
Мои глаза метнулись к таблеткам на прикроватном столике. Если бы я взял одну,
— Кто сделал это с тобой? — пробормотала она, снова приближаясь, забывая о том, что ее намерение состояло в том, чтобы держаться подальше от меня, а не утешать.
Ее беспокойство было похоже на пушистое одеяло, успокаивающее, теплое и такое мягкое.
Я хотел, чтобы она держалась подальше. Ее забота может быть одеялом, но ее любовь... Черт, ее любовь была лезвием, разрезающим меня на кусочки.
Она все приближалась, больше не пытаясь убежать.
Я поднял руку.
— Оставайся, где стоишь.
— Джетро... Не делай этого.
— Нет, ты не делай этого, — прорычал я. — Ты не знаешь, чем рискуешь.
Нила не ответила, и она не остановилась.
В горле стало сухо. Я застрял между стеной, которую возвел мой отец и пропастью, которую она создала. Мне нужна помощь. Мои руки тряслись, когда я потянулся к прикроватному столику и схватил флакон с таблетками.
Мое тело ревело от борьбы, но это было не похоже на то, как мой разум растекался вокруг нее. Это было похоже на скрежет когтей по доске, заставляя меня слушать — независимо от того, хотел я или нет.
Таблетки предлагали спокойствие. Мир.
Я нуждался в этом.
— Нет!
Нила вырвалась вперед, выбивая флакон из моей руки. Таблетки рассыпались по всему ковру.
— Что за черт?
— Чтобы это ни было — не принимай их больше!
Я раздражительно вспыхнул.
— Это болеутоляющее! — Я показал свои разбитые костяшки, предъявляя доказательства ей в лицо. — Видишь.
Она нахмурилась.
— Нет, это не так. — Покопавшись в аптечке, она достала противовоспалительные средства и парацетамол. — Вот болеутоляющие. — Схватив меня за руку, вложила пузырек мне в ладонь. — Чем бы ни были другие, они тебе не помогают, они делают тебе только хуже.
Отбросив лекарства, я провел рукой по лицу. Это пробуждение после месяца безжизненности, породило во мне прежнее беспокойство. Я скучал по Жасмин. Скучал по Кесу. И, черт побери, скучал по Ниле. Так чертовски сильно.
Я посмотрел на нее исподлобья, больше не в состоянии бороться.
Она хотела поговорить? Отлично. Я расскажу.
Мы играли в «кошки-мышки» так чертовски много раз. Мы в ловушке, и если смерть была наградой, тогда я уверен, что она будет достойной.
Схватив ее за бедра, притянул ближе. Она ахнула, когда я провел большими пальцами рук по сатину ее шортиков для сна.
— Ты
Нила моргнула, похоть пылала в ее черных глазах.
— Эм... я пришла...
Я прижал ее ближе, вжимая худенькое тельце в себя.
— Да?
Мое сердцебиение ускорилось. Член затвердел. Нила была настоящим афродизиаком для него, и боль растворилась в моем желании трахнуть ее.
Я вздернул бровь, осматривая ее тело сверху донизу.
В ней была магия. Я не мог этого отрицать.
— Ты ведь пришла не для разговоров, не так ли? Ты пришла ради этого? — я вжался в нее.
Она зажмурилась.
— Признай это, — убеждал я. — Признай, что все это наша версия прелюдии. Мы спорим, ругаемся и затем... — Я обхватил пальцами ее горло. — Мы трахаемся.
Нила шумно задышала, из-за чего мое сердце треснуло и обливалось кровью.
— Ты прав, — ее рука исчезла между нами, сжав мой член через полотенце.
Я подавил рычание, когда она нажала на головку, посылая электрический разряд к моим яйцам.
Соски Нилы затвердели и виднелись через черный атлас. Похоть, которую она вызвала в моем кабинете в Бриллиантовой аллее вернулась в полную мощь.
— Черт побери, ты проверяешь меня. — Схватив ее за волосы, я наклонил Нилу вниз, поддерживая ее спину рукой, чтобы всосать ее сосок.
Она закричала, освободив мой член, потянув узел на полотенце.
— Да... Джетро.
— Ты действительно самый худший вид наказания, — выдохнул я, зажимая сосок между зубами.
Похоть витала в воздухе, желание стало нашим кислородом, а голод — смыслом жизни.
Мы оба были разрушены. И единственным исцелением было сдаться.
— Я дам тебе то, что ты искала, — я подтолкнул ее к кровати.
Нила обвила руки вокруг моей шеи, практически прыгая мне в объятия.
— Дай мне все. Умоляю тебя.
Я поймал ее, удерживая вес, когда она обернула ноги вокруг моих бедер. Ее естество толкалось при этом в мое.
— Бл*дь, Нила.
Еще несколько шагов, и я уложу ее на кровать. Если бы я, черт побери, мог идти. Все мое тело вибрировало от желания.
— Зачем ты пришла сюда?
Нила приоткрыла губы. Ее черные волосы мерцали в свете моих прикроватных ламп.
— Хочешь правду?
Я кивнул.
— Я пришла сюда быть наполненной, взятой, оттраханной. Я пришла снова тебя найти, напомнить тебе о том, что между нами было. Я пришла сюда по многим причинам, Джетро, но по большей части, чтобы спасти тебя.
Я не мог говорить. Что, черт возьми, ответить на такое?
Мне не нужно гребаное спасение?
Я не хочу, чтобы ты приходила ко мне?
Конечно же, я хотел этого. Все после жизни в одиночестве мечтали, чтобы кто-то безоговорочно признал их.