Третий должен уйти
Шрифт:
— Ты это серьезно? — Я не мог поверить своим ушам.
— Я же говорю, что Леший уже в прошлом. А его беспредельные долги в настоящем. Такие долги нужно возвращать.
— И много уже вернули? — неожиданно для себя спросил я.
Вдруг захотелось узнать, кому я обязан таким чудом — Мишиному благородству или подсказке Лизы. Вдруг это была ее идея — вернуть мне украденные у завода деньги… А может, она всего лишь подсказала Михе, как и на сколько кинул меня Леший…
И еще Лиза могла сдать Лешего
— Я не понял, это прикол такой? — нахмурился парень. И даже потянул руку к пакету, чтобы его забрать.
— Да нет, я серьезно. — Я опередил Миху и забрал пакет. — Если я один такой счастливчик, на одном углу крикну. А если не один, то на всех углах буду кричать.
— Это ты о чем? — напряженно посмотрел он на меня.
— А все должны знать, что ты не какой-то там бандит, а народный заступник. Завод от разорения вот спас.
— Завод? От разорения?! Ну да, спас! — просветленно улыбнулся Миха. — Ну да, все об этом должны знать!
— Если скажешь, в газету напишу. — Я и сам толком не знал, в шутку говорю это или всерьез.
— В газету? Нет, в газету не надо… — Миха в раздумье мотнул головой.
— Тогда передам по «сарафанному» радио.
— Одна бабка сказала? — догадался он.
— Точно!
— Давай через бабок. Я ведь реально за народ…
— За простой народ или за всех? — Казалось, сам бес тянет меня за язык.
— Это ты о чем? — Миха не понял тонкости моего юмора.
— Ну, бизнесмены — это же не простой народ. С них деньги брать можно.
— Деньги? С бизнеса?! — озадачился он. — Ну, так принято… Слышь, а ты чего здесь умничаешь? Думаешь, я с тобой тут вась-вась?.. Я ведь и за Лизку спросить могу!
— С меня?! — растерянно посмотрел я на Миху.
В природе медведи вовсе не такие добрые, как их рисуют на картинках, и я должен был это понимать. Так нет же, раздразнил Потапыча. Он хоть и простоват с виду, но не тупой.
— А чего ты к ней клеишься?
— Я клеюсь?
— А откуда я знаю, что у вас там… Короче, увижу тебя рядом с Лизкой, считай, что ты уже калека!
— Не увидишь. Нет между нами ничего.
— А чего тогда… Ладно, все! — оборвал себя Миха. — Поеду я! Смотри у меня!
Вся его злость ушла как вода в песок, успокоился он и, уходя, даже весело мне подмигнул. Но руки на прощание не подал…
Стакан воды на столе, рядом цилиндрик с таблетками. И вид у Козьмина неважный, как после приступа.
— Платон Андреевич, с вами все в порядке? — спросил я.
— Да нормально все, отпустило, — сказал он, ладонью массируя лоб. — Жарко что-то
Дождь на улице вторые сутки льет, холодно, ветер, но у Козьмина свой микроклимат. Хреново ему, видно, что мужик на ладан дышит.
— Может, в больницу вам надо?
— Да? А работать кто будет?
— Ну, я вроде бы вышел…
— Вроде бы… — вздохнул он. — Ты, Вадик, парень хороший. И водку не пьешь, и работать умеешь…
— А деньги ушли.
— Ты сам все сказал… И сам все должен понимать… Люди тут на тебя жалуются.
Все-таки получил я от ворот поворот, как и должно было случиться. Но ведь я бы и не пришел на завод, если бы не имел на руках сильный козырь.
— Ну, жалуются бездельники. А деньги… Деньги приходят и уходят. Сегодня вот, например, пришли.
Я положил на стол пакет, осторожно перевернул его вверх дном и вытряхнул содержимое. Денег было много, и все в рублях, но затрат на производство проданного кирпича они не покрывали. Тут и грабительские комиссионные, и бандитский налог плюс прожорливая моль гиперинфляции. Но лучше что-то, чем ничего.
— Все-таки выбил? — обрадовался Козьмин.
— Ну, братва решила уладить это дело миром. — Я решил не вдаваться в подробности.
— Значит, не зря дрался!
— Значит, не зря.
— Зарплату выплатим… — Козьмин сгреб деньги в пакет, сунул их в сейф. Оттуда же достал початую бутылку «Наполеона». — За газ и электричество ты договорился, натурой потихоньку выплачиваем. Это хорошо, что договорился… А Яшу за что ударил?
— Народ он баламутил.
— Нельзя так… Но иногда можно… И по пять капель тоже не возбраняется, — улыбнулся Козьмин.
— Может, не надо? — предостерегающе посмотрел я на него. — У вас же приступ только что был.
— Да нет, все хорошо уже.
— Вам в одиночку придется пить.
— Не понял! Почему в одиночку?
— Не знаю, как вам, а мне точно нельзя. Таблетки я пью, их нельзя мешать с алкоголем, — соврал я.
— Точно? — не поверил мне Платон Андреевич.
— Точно.
— Ну, в одиночку я не буду… — Он вернул бутылку на место, закрыл сейф. — Хороший ты парень, Вадим. И не женатый.
— Не женатый.
— А у меня дочь на выданье, — выразительно посмотрел на меня Козьмин.
Намек я понял, именно поэтому и растерялся. Платон Андреевич мужик хороший, душевный, но внешними данными, мягко говоря, не блещет. И если дочь пошла в него… Я представил пучеглазое, щекастое, жирное существо, и мне стало не по себе.
— Так ей же всего пятнадцать, — сказал я, выдавливая из себя благодушную улыбку.
— Раньше и в пятнадцать выходили.
— Ну, так то раньше…
— Ничего, подождешь… Я завод на дочь отпишу. Если женишься на ней, завод твоим будет.
— Долго ждать.