Третий муж
Шрифт:
— Мы будем здесь ночевать? — задала я мучивший меня вопрос.
Игорь кивнул, с полным ртом.
— Могу пройти в комнату? — спросила я.
— Выбирай любую, — откашлялся он, запив очередной кус.
Я кивнула и пошла выбирать себе временное жилье. Толкнула в первую же дверь и поняла, что это женский вариант, где увидела зеркальный столик, широкую кровать и комод под старину. Во всю стену располагался шкаф с подвижными дверцами. Скинув на постель свой рюкзак, выглянула в окно, раздвинув шторы. Там был рай из цветущих кустов шиповника. Они росли густо, и пахли так, что кружилась голова. Это я почувствовала, когда открыла
— Ковер из роз, — почему-то пришли на ум слова.
И такое блаженство вдруг охватило меня, что слезы выступили из глаз. Почему-то здесь и сейчас мне было очень хорошо, будто вернулась в свой родной дом. Утерев щеки, я спустилась в холл, где сидел Игорь.
— Выбрала? — задал он мне вопрос.
— Да, первую слева. Там такой вид из окна! Прелесть!
Игорь хмыкнул и поманил к себе. Я присела рядом на диван. Мы смотрели друг на друга, будто изучали, и потом я вскочила, испугавшись приливших странных чувств.
— Покажи мне все во дворе, — смутилась я, и отвела глаза.
Он медленно поднялся и показал рукой на выход.
— Идем.
Мы вышли во двор и он отвечал на мои вопросы когда построен дом, кто тут жил и живет, кто смотрит за садом и часто ли он бывает здесь и один ли или с компанией. Я постеснялась сказать с девушкой ли, но он понял и сказал, что только единственную меня сюда привез, и что ни одна девичья нога не ступала на эти плиты. Почему-то мне было приятно, и я устремилась в сад. Там росли фруктовые деревья, в основном яблони. Была еще и беседка, увитая виноградом и даже альпийская горка с небольшим водопадом. Правда, вода не подавалась, и цветков не было. Запущено и сухо.
— Жалко, — проговорила я, показывая на это унылое место.
— После мамы никто не прикасался к этому, да и мало здесь бывало народу. Отец не посещал уже давно, а без мамы тут все засохло. Я тоже бываю редко. Приезжаю, чтобы заплатить и проведать дом с маминым запахом. Знаешь, иногда мне кажется, что я незримо чувствую ее присутствие. И мне становится ужасно тоскливо. Стараюсь бывать реже. А вот сейчас почему-то захотел тебе показать. Не знаю, почему, — и он задумался, прикрыв глаза.
Мы сидели в беседке и молчали. Я впитывала запахи и тишину, а он погрузился в свои воспоминания. Глядя на его задумчивое осунувшееся лицо, так захотелось прижать к себе, что я даже приподнялась, потом опомнилась и опустилась на скамейку. Он заметил мой порыв и встал. Протянув руку, поднял меня на ноги и медленно наклонился над моим лицом. Его губы нашли мои и он нежно прикоснулся к ним. Раз, потом другой, потом прижал к себе одной рукой за талию, другую под волосы и я поплыла от поцелуя.
— Ах, как он был восхитителен! — голова закружилась и я размякла в его руках.
Он тут же оторвался от губ и, подхватив на руки, присел на скамью и посадил на колени. Вновь приник к губам и тут я уже обвила руками его шею и мы целовались, долго, со вкусом. Потом он поставил на ноги и, обняв за плечи, повел в дом.
Уже вечерело. Солнце скрылось, и ветерок, появившийся из ниоткуда, стал нагонять тучки.
— Идем домой, надо бы поесть, как ты думаешь? — он посмотрел в мои глаза и тут же вновь приник к моим губам. Мы вновь целовались, и вновь кружилась моя голова. Со вздохом он оторвался от меня и, взяв за руку, быстро пошел к дому.
Разогрев в судках пищу, мы ели и болтали ни о чем. Теперь между нами были поцелуи, которые нас сблизили, и растаяла преграда, как тает под горячим солнцем лед. Все потекло и мои мысли вслед. Было так хорошо, что я даже начала смеяться от счастья. Потом мы вдвоем мыли посуду, пили горячий чай и прошли в холл. Я села на диван с ногами, а Игорь растапливал камин.
— Скоро пойдет дождь и будет сыро, — объяснил он свои действия.
Я согласно кивала и смотрела на него с обожанием. Опять хотелось его объятий и поцелуев. Мне уже было все равно, что сверлила мысль где-то на окраине моего рассудка, чтобы я не расплывалась лужицей, а брала себя в руки, но я отмахивалась от нее и смотрела только на руки Игоря, а он, перехватывая мой взгляд, улыбался и подмигивал.
Камин разгорелся, а за окном действительно стало темно и пошел дождь, который превратился в ливень. Мы сидели обнявшись и смотрели на огонь. И еще мы целовались. Даже лежа. Он бережно снял мою майку и расстегнул бюстгальтер. Оголив груди начал целовать их поочередно легкими прикосновениями губ. Потом прихватил горошины соска, и я застонала, прикрыв глаза. Он перешел к моим губам и его поцелуи стали властными, и даже грубыми. Со стоном он вскочил на ноги и, подхватив меня на руки, бегом бросился по лестнице. Толкнув ногой двери в мою комнату, кинулся со мной на кровать. Мы раздевали друг друга торопливо и мешались руками. Потом он повалил меня навзничь и принялся целовать резко, быстро. Сдвинул вниз трусики и его палец оказался в моем лоно. Тело мое неосознанно выгнулось, и стон вырвался изо рта. Быстро стянув последнюю деталь с моего тела, он скинул и свои остатки одежды и, раздвинув мои колени, резко вошел в меня. Я закричала от боли. Он остановился и замер.
— Ты девственница? — выдохнул он мне жарко в ухо.
Я не могла говорить, задохнувшись от боли, и только кивнула. Он тут же вышел и встал на колени передо мной. Заглянув в мое лоно, провел пальцем и, увидев кровь, охнул и вскочил с постели.
— Поднимайся, — проговорил он грубо, — надо было предупреждать. Иди в ванную комнату. И…прости. Я не знал, — он скривился и, прихватив свою одежду, выскочил из комнаты.
Я лежала, и слезы катились по моим щекам. Мне было больно и телу и душе.
— Вот и получила ты свой первый урок, — проговорила я вслух и поднялась. Вынув из рюкзака полотенце, вытерлась и, надев джинсы и майку, спустилась в умывальню. Там открыла душ и встала под тугие струи. Простояв с полчаса, отжала волосы и оделась уже полностью. Я шла в свою комнату и увидела сидящего перед камином угрюмого Игоря. Остановилась и посмотрела на него. Он не повернулся. Вздохнув, пошла дальше и закрыла за собой двери. Притушила свет и подошла к окну. Там лил дождь. Струйки его оставляли мокрые дорожки на стекле. Такие же были и в моем сердце. Я опять поверила в чудо.
Наивная романтичная дуреха!
Глава 7
Спалось мне плохо. Тяжело и душно.
Проснувшись, поняла, что еще совсем рано. Вспомнила о своем теле, которое стало уже не девственным и тяжело вздохнув, повернулась набок. Что теперь делать? Как с ним, Игорем, говорить, да и просто смотреть в глаза, я не знала, и очень захотелось домой, к маме и папе, увидеть их сочувствующие ласковые взгляды и от этих мыслей покатились слезы. Я утирала их, всхлипывая, и жалела сама себя.