Третий проект. Спецназ Всевышнего
Шрифт:
В 1965–1966 годах, сектор СПУ заключает договоры с серьезными структурами, черпая из них новых энтузиастов. Институт «Гиредмет» заказывает систему сетевого планирования «Сеть-1». Директор Института медико-биологических проблем академик Парин, сидевший с Побиском в «Норильлаге» в 1949-м, подписывает с сектором СПУ договор на создание СПУТНИКа – системы сетевого планирования и управления тематическими научно-исследовательскими коллективами. Создавалась метасхема для координации важнейшей работы – разработки систем жизнеобеспечения космических кораблей. Ведь страна готовилась к отправке людей на Луну, к экспедициям на Марс. В сложнейшей программе участвовали десятки министерств, ведомств, институтов и предприятий. Нужно было всех «состыковать» и синхронизировать, создав настоящую «целевую», «виртуальную» корпорацию. Успех разработки был таким впечатляющим, что
То был невиданный в СССР организационный прорыв! Раньше для создания чего-то нового приходилось устраивать очередную бюрократическую структуру. Грубо говоря, Минполетнамарс, Госкомновострой или еще какой Главначпупс. Государственный аппарат раздувался, коснел, терял гибкость и управляемость. Старые ведомства принимались давить невыгодные им направления развития. А тут Кузнецов и его соратники строили новые, по-настоящему предпринимательские схемы. Все подчинялось достижению поставленной цели. Делократия побеждала бюрократию. Рабочая структура выстраивалась как сеть, ячейками которой выступали уже имеющиеся структуры. Цель подразумевала подцели, за достижение каждой отвечал конкретный руководитель. Служба сетевого планирования собирала списки работ и частные сетевые модели «снизу». Получая полную картину, операторы СПУТНИКа ясно видели «критический путь» – самую большую продолжительность работ для достижения главной цели в кратчайшие сроки! СПУТНИК представал как последовательность процедур, четких представлений тех действий, что нужны для получения полного плана и как возможность вычисления критического пути. Каждый документ, поступающий в СПУТНИК под заголовком «программа», содержал ясные и недвусмысленные ответы на два вопроса. Во-первых, является ли данный документ полным списком всех работ, необходимых для достижения частной или финальной цели программы? Во-вторых, известна ли последовательность работ, от коих зависит минимальное время на выполнение всей программы?
То был прорыв. Рождался меч-кладенец Красного Китежа. Достаточно сказать, что организационные находки кузнецовцев-никаноровцев затем с успехом были применены для осуществления сетевой космической программы «Буран-Энергия» в 1976–1988 годах. В шестидесятые перед Союзом замаячил исторический шанс. Можно было отказаться от громоздкого мелочного планирования с выпуском 15-тонных (в бумаге) пятилетних планов, перейдя на планирование целевое и сетевое. Все это звучит как сказка и сегодня, когда, скажем, Минэкономразвития РФ или президентская администрация, несмотря на потуги предстать архисовременными, не имеют ничего подобного, скатившись по сути в каменный век. И ведь сектор СУР Кузнецова творил чудо еще во время, когда не было ни персональных компьютеров, ни Интернета с Интранетом, ни удобных электронных баз данных! Легко представить себе размах их прорыва, имей они такие информационные технологии!
А дело шло вперед. К 1967 году стало ясно: сектор слишком мал для вставших перед ним задач. И тогда его превратили в лабораторию систем управления разработкой систем – ЛаСУРс.
Взлет и гибель ЛаСУРс
Лаборатория прожила всего три ярких года, пока ее не разгромили в 1970-м. Как поведал нам альманах «Восток» (№ 1–2, январь-февраль 2005 г.,, ЛаСУРс выступила как первая в Советском Союзе консалтинговая компания. На пике в ней работали полторы сотни ученых и специалистов.
Она действовала в сложнейших сферах – в космической, судостроительной, радиоэлектронной отраслях, в угольной индустрии. Был создан беспрецедентный для того времени программный комплекс для расчета гигантских сетевых моделей на советском компьютере БЭСМ-6. Впервые в нашей истории ЛаСУРс решала задачи с применением методологии системного анализа. Впечатляющим достижением стало спасение автоматизированной системы управления «Кунцево», создававшейся для заводов военно-промышленного комплекса. Ее начали строить, опираясь на неверные теоретические подходы. Когда работа зашла в тупик, на помощь позвали ЛаСУРс с ее системным подходом и проблемно-ориентированным подходом. И – спасли программу.
В 1967-м лаборатория взялась за вторую суперзадачу – систему управления морским торговым флотом СССР. Впервые были разделены задачи функционирования, поддержания и развития системы. Началось плодотворное сотрудничество с Институтом математики Сибирского отделения АН СССР.
Как вспоминает Сергей Чернышев,
И тут грянул гром. Система уничтожила уникальную лабораторию. Начинались времена Большой сделки. Измельчавшая «элита» готовилась проедать страну и жить за счет «нефтяной трубы». Впереди ждала сначала брежневская, а потом и «россиянская жизнь», где нет места побискам кузнецовым. Зачем какие-то скалары да спутники там, где знать управляет нефтяными вышками, прокатными станами, наркотрафиком и проститутками? Но мы забегаем вперед.
В 1970 году ЛаСУРс была закрыта под предлогом «растраты средств», а Побиска Кузнецова, исключив из партии и описав личное имущество, направили на психиатрическую экспертизу в Институт имени Сербского. Хотели объявить сумасшедшим, обвиняли в «бреде великих открытий». Только вмешательство влиятельных друзей спасло русского гения от расправы. И все же Кузнецов слег с инфарктом…
Больше ему не удалось повторить успеха с ЛаСУРс. Хотя его и восстановили в МГПИ в 1971 году, но разворачивавшаяся Большая сделка вытолкнула Кузнецова в теоретическую науку. Сначала – в структурную психолингвистику. Потом в электроэнергетику. В семидесятые Кузнецов работает вместе с выдающимся советским авиаконструктором и ученым, Робертом Бартини. Вплоть до его смерти в семьдесят четвертом. Они пишут работу «Множественность геометрий и множественность физик». С 1978 по 1986-й он работал в НИИ автоматической аппаратуры у своего друга, академика Семенихина. За эти годы он сделал только пять небольших публикаций. «Наверху» о Побиске Георгиевиче вспомнили лишь во время горбачевского «ускорения», в 1986-м, сделав начальником лаборатории информатики издательства «Правда». Он принимает участие в разработке программы развития Москвы и Московской области «Прогресс-95». Но СССР начал стремительно разваливаться, верхи принялись за упоенный грабеж Родины. Никому не нужны стали ни «Прогресс-95», ни фантастические оргтехнологии. В 1990-м Кузнецов ушел на пенсию.
Пробовал он работать с главой «Внешэкономбанка» Московским – но тот погиб в кошмаре криминального капитализма, убитый по заказу должника. В 1990–1992 году Кузнецов с другом организовали центр организационно-управленческого проектирования ИНЭП. Но он не выжил в воцарившемся строе развитого россиянского мародерства.
Так и ушел от нас этот замечательный, мятежный гений. Догорел, не находя применения гигантской энергии своего интеллекта. Человек, едва не изменивший участь СССР. Его уничтожили не сталинские лагеря, а власть грабителей. Но дело его живет. Наследие великого Побиска еще послужит делу создания Братства и Сверхновой России!
Организационное оружие Спартака Никанорова
Спартак Никаноров – современник и соратник Кузнецова. Он живет и здравствует сейчас, когда мы пишем эти строки. И дай Бог ему долгих лет жизни.
Никанорова можно считать равновеликой Побиску фигурой. Настоящим творцом русского организационного оружия.
Окончив школу в 1941-м, а физфак МГУ – в 1950 г., Никаноров всю жизнь работал на «острие атаки» научно-технического развития страны. До 1960 года Спартак Петрович принимал участие в противовоздушном «проекте Берия», работая под руководством титана советской радиолокации – академика Расплетина. А в 1962-м впервые предложил термин СПУ – сетевое планирование управления, вскоре начав совместную с Кузнецовым работу. Именно Никаноров продолжил дело Кузнецова после разгрома ЛаСУРс. Гениальное открытие Никанорова заключается в создании СОУ – систем организационного управления. Его оригинальные идеи и решения в принципе отличались от используемых в конце 60-х годов. Да что там! Они и сегодня стоят особняком. Спартак Петрович изобрел то, что называется принципом генетического проектирования.