Третий Проект. Том I "Погружение"
Шрифт:
Сегодня стало почти повсеместным убеждение, что Октябрьская революция стала проклятием России, после чего ее история отклонилась от нормы и превратилась в сплошную патологию вплоть до нынешнего безвременья. Мы же, дорогой читатель, считаем совершенно по-иному. Большевики оказались единственной силой, которая после фактической гибели российского имперского социума в феврале 1917-го попыталась наладить жизнь на пепелище и создать новую Реальность, в чем-то связанную со старым, но все же в корне отличную от мира, существовавшего до нее. Конечно, с позиций старой реальности новый мир коммунистов выглядел несомненной патологией. Но с позиций логики новой Реальности, он представлял собой становящуюся норму, норму,
Позволим себе сделать вывод: если бы не большевики, мир бы столкнулся с еще более худшими последствиями – с последствиями распавшейся еще в начале ХХ века России.
Правда, дорогой читатель, надо сказать, что и сам большевистский режим был весьма двойственным. Двойственным прежде всего по отношению к русскому цивилизационному проекту. К российскому цивилизационному ядру. Мы надеемся, дорогой читатель, ты помнишь, что значительную часть революционеров составляли интернационалисты. Были среди них и русские, и евреи, и латыши, и грузины, и еще Бог весть кто. Они рассматривали Россию как базу для мировой революции. Ей предстояло стать искупительной жертвой грядущего торжества коммунизма в индустриальной Европе. И в этом смысле значительная часть большевиков была глубоко антинациональной силой. И соответственно, большевистский проект выступил прямо враждебным русскому топосу, даже решая задачу налаживания порядка, новой жизни после катастрофы царской России. Упорядочением быта и восстановлением экономики большевики в значительной степени занимались не ради России и ее народа, не во имя культуры и судьбы, а для того, чтобы иметь ресурсы, силы и возможности разжечь пожар мировой революции. Чтобы захватить Европу, Азию, Африку, Америку, оставив Россию на почетной роли отсталой колыбели мировой революции.
Но нельзя не заметить и того, что в большевистском проекте имелся и другой, глубоко национальный, вполне русский компонент. Достаточно сказать, что большевистский проект впитал такие базисные для русского топоса ценности, как справедливость, первенство правды над законом, духовного начала над материальным. Большевизм подхватил традицию русской старообрядческой трудовой этики – с основополагающей ролью труда в жизни и бытовании народа. Эта русская составляющая большевизма стала проявляться с первых дней. Борьба между этими двумя течениями (интернационализмом и национал-большевизмом) составляла стержень и главный конфликт эпохи Гражданской войны и первых лет восстановления разрушенной страны.
В 1917 году еще никто не знал, что Красный проект победит. Еще предстояла ожесточенная схватка трех проектов на развалинах Российской империи. Стране предстояло пройти через ад.
Распахнутые врата ада
В 1917 году – и это надо четко уяснить! – наступил конец Русской цивилизации.
Это был не политический переворот, не приход к власти шайки уголовников, не жидомасонский заговор, не козни немецкого Генштаба. Нет, все оказалось гораздо страшнее! Произошло крушение старой России. Слом цивилизации. Неконтролируемый разгон «русского реактора». Хиросима…
Печати были сорваны. Воцарился звериный, первобытный, темный хаос. Наступило царство зла, ужаса и страданий. Врата в преисподнюю распахнулись, и абсолютное Зло хлынуло в мир. Уничтожающее цивилизацию и культуру, пожирающее миллионы людей. Забудьте навсегда примитивные сказочки об ужасных красных варварах и воевавших с ними белых рыцарях-православных человеколюбцах! Все было гораздо отвратительнее. Хороши оказались все без исключения. То была агония раздробленного еще при поздних Романовых общества, осколки которого упоенно пошли войной друг на друга. Русские тогда перестали существовать как цивилизованный народ.
Цепная реакция, питаемая темной энергией хаоса, закончилась апокалиптическим взрывом, уничтожившим последние остатки имперского мира. После этого на бескрайних просторах бывшей империи воцарилось бескрайнее насилие. Война всех против всех. Без правил. Без пощады. Началось такое, что до сих пор боятся в полной мере проанализировать и понять историки. Такое, о чем не хотят задумываться мыслители. До сих пор это боятся описывать литераторы и показывать – кинематографисты. И их можно понять. Читатель, погрузившись в этот ужас, быстро захлопнет книгу. Зритель выскочит из зала. Мы приводим лишь немногие свидетельства, хотя могли бы представить тысячи…
Начнем с красных. Так привычнее.
«В Благовещенске, – писал американский свидетель генерал Нокс – были найдены офицеры с граммофонными иглами под ногтями, с вырванными глазами, со следами гвоздей на плечах на месте эполет. Их вид был ужасен…
На станции валялся изуродованный труп старичка – начальника станции. У него на груди лежали проткнутые штыками фотографические карточки двух молоденьких прапорщиков, сыновей начальника станции… Если так расправлялись большевики с родителями офицеров, то над самими офицерами, взятыми в плен, красные палачи изощряли всю свою жестокость. На плечах вырезали погоны, вместо звездочек вколачивали гвозди, на лбу выжигали кокарды, на ногах сдирали кожу узкими полосками в виде лампас. Бывали случаи, когда даже тяжелораненых офицеров медленно сжигали на кострах. Видя неминуемый плен, офицеры-добровольцы застреливались или, если были не в состоянии пошевелить рукой, просили своих друзей пристрелить их во имя дружбы…»
А вот что написано по поводу наступления Красной армии на юге:
«…В Таганроге люди из отрядов Сиверса бросили пятьдесят связанных по рукам и ногам юнкеров и офицеров в горячую доменную печь. В Евпатории несколько сотен офицеров … были после страшных истязаний связанными сброшены в море. Подобные же зверства имели место во многих городах Крыма, занятых большевиками: Севастополе, Ялте, Алуште, Симферополе…»
Эти зверства творили не знаменитые чекисты, укомплектованные, как пишут антисемиты, преимущественно евреями, а просты русские крестьяне, призванные в Красную армию. Впрочем, и на красном флоте зверствовали:
«…На гидрокрейсере (носителе гидросамолетов – прим. авт.) «Румыния» лиц, приговоренных к расстрелу, выводили на верхнюю палубу, а там, посоле издевательств, пристреливали… На «Труворе» снимали с жертвы верхнее платье, связывали ей руки и ноги, а затем отрезали уши, нос, губы, половой член, а иногда и руки, и в таком виде бросали в воду. Казни продолжались всю ночь, и на каждую казнь уходило 15-20 минут… На крейсере «Алмаз» помещался морской военный трибунал. Офицеров бросали в печи или ставили голыми на палубу в мороз и поливали водой, пока они не превращались в глыбы льда…»
Но и оппоненты красных были ничем не лучше. В последние годы «демократические» историки отменно постарались обелить их, представив белую армию образцом порядочности, офицерской чести и джентльменства по отношению к мирному населению. Какими же они были на самом деле? Вот что пишет о колчаковцах в своих воспоминаниях атаман Краснов:
«Они не распространяли на большевиков, а заодно и на побывавшее под властью Советов население, особенно «низшие трудовые слои», общепринятые правовые нормы и гуманитарные обычаи. Убить или замучить большевика не считалось грехом. Сейчас невозможно установить, сколько массовых расправ над гражданским населением навсегда ушло в небытие, не оставив документальных следов, потому что в обстановке хаоса и безвластия простым людям не у кого было просить защиты…»