Третий рейх на наркотиках

Олер Норман

Таким образом, ориентиры развития современной фармацевтической отрасли были установлены, и многие фармакологические средства, известные нам и сегодня, появились именно тогда, в течение короткого периода времени. Немецкие фирмы заняли лидирующие позиции на мировом рынке. Они не только производили большинство лекарств, но и экспортировали львиную долю химических препаратов для их производства по всему миру. Возникла «нео-экономика» – Химическая долина – между Оберурзелем и Оденвальдом. До сих пор никому не известные предприятия за одну ночь превратились в процветающие фирмы. В 1925 году несколько крупных химических заводов объединились в «И.Г. Фарбен», один из самых могущественных в мире концернов, штаб-квартира которого разместилась во Франкфурте-на-Майне. Германия продолжала специализироваться на опиатах. В 1926 году она лидировала среди стран – производителей морфина и экспортеров героина: 98 процентов продукции уходило за границу [10] . С 1925 по 1930 год в Германии была произведена 91 тонна морфина – 40 процентов мирового производства [11] . Только подчиняясь ограничениям, предусмотренным Версальским договором, и уступая внешнему давлению, Германия подписала в 1925 году международное соглашение Лиги Наций, регулировавшее обращение опиума. Ратифицировал его Берлин лишь в 1929 году. В 1928 году Германия произвела 200 тонн опиума [12] .

10

Pieper, a. a. O. S. 47.

11

Ridder Michael de. Heroin. Vom Arzneimittel zur Droge. Frankfurt, 2000. S. 128.

12

Pieper, a. a. O. S. 26 ff., 205.

Немцы

лидировали также и в производстве веществ другого класса. Фирмы «Мерк», «Бёрингер» и «Кнолл» контролировали 80 процентов мирового рынка кокаина. Производившийся в Дармштадте кокаин фирмы «Мерк» считался лучшим по качеству в мире, и поэтому промышленные пираты в Китае печатали соответствующие поддельные этикетки миллионами [13] . Главным европейским перевалочным пунктом для кокаина-сырца служил Гамбург: ежегодно через его порт легально ввозились тонны этого вещества. Так, например, Перу экспортировала ежегодно свыше пяти тонн кокаина-сырца, почти исключительно в Германию для дальнейшей переработки. Объединение «Опиум и кокаин», включавшее в себя немецких производителей наркотических веществ, неустанно работало над установлением тесных связей между правительством и химической отраслью. Два картеля, каждый из которых включал в себя несколько фирм, поделили между собой весьма прибыльный рынок «всего мира» [14] , заключив так называемые «Кокаиновую конвенцию» и «Опиатную конвенцию». Фирма «Мерк» приняла участие в обеих [15] . Молодая республика купалась в препаратах, изменяющих сознание и вызывающих эйфорию, поставляла героин и кокаин на все континенты, превращаясь в глобального наркодилера.

13

Bundesarchiv Berlin R 1501. Akten betr. Vertrieb von Opium und Morphium. Bd. 8. Bl. 502, 15.9.1922.

14

Цит. по: Holzer Tilmann. Die Geburt der Drogenpolitik aus dem Geist der Rassenhygiene – Deutsche Drogenpolitik von 1933 bis 1972. Inauguraldissertation. Mannheim, 2006. S. 32.

15

Ausw"artiges Amt. AA/R 43309. Vermerk von Breitfeld (Opiumreferent im AA), 10.3.1935. Цит. по: Holzer, a. a. O. S. 32.

Химические двадцатые

Быстрое научное и экономическое развитие новой отрасли нашло отражение в повседневной жизни. Искусственный рай был в Веймарской республике в большой моде. Столкновению с суровой, мрачной реальностью люди предпочитали бегство в гораздо более приятный призрачный мир – феномен, который создала эта первая либеральная демократия на германской земле как в политическом, так и в культурном плане. Никто не хотел вникать в истинные причины поражения в войне и думать об ответственности за него кайзеровского и германского националистического истеблишмента. Широкое распространение получила легенда об «ударе ножом в спину», утверждавшая, что германская армия не одержала победу лишь потому, что левые в тылу саботировали меры по продолжению войны [16] .

16

Даже маститые либеральные историки сознательно занимались фальсификацией официальных документов, имевших отношение к началу войны. См. подробнее: Mommsen Hans. Aufstieg und Untergang der Republik von Weimar 1918–1933. Berlin, 2000. S. 105.

Эта тенденция эскапизма довольно часто находила свое выражение в слепой ненависти, а также в разрушении культурных традиций. Не только в романе Дёблина «Берлин, Александерплац» германская столица предстает в образе вавилонской блудницы. Представители городского дна искали спасение в самых отвратительных излишествах, какие только можно вообразить, к ним относилось и употребление наркотиков. «Мир никогда не видел ничего подобного берлинской ночной жизни! Раньше мы имели первоклассную армию, теперь же имеем первоклассные извращения!» – писал Клаус Манн [17] . Город на Шпрее стал синонимом моральной распущенности. Когда после выплаты репараций началась гиперинфляция, немецкая марка рухнула в пропасть. Осенью 1923 года ее курс упал ни много ни мало до уровня 4,2 миллиарда марок за один американский доллар. Казалось, что вместе с ней рухнули и моральные ценности немцев.

17

Mann Klaus. Der Wendepunkt. Reinbek, 1984. Цит. по: Gordon Mel. S"undiges Berlin – Die zwanziger Jahre: Sex, Rausch, Untergang. Wittlich, 2011. S. 53.

Все закружилось в вихре токсикологического угара. Икона того времени актриса и танцовщица Анита Бербер на завтрак окунала лепестки белых роз в коктейль из хлороформа и эфира и затем обсасывала их. В кинотеатрах демонстрировались фильмы о кокаине и морфине, а на каждом углу можно было без всякого рецепта приобрести любой наркотик. По некоторым сведениям, 40% берлинских врачей страдали зависимостью от морфина [18] . В Фридрихштадте развернули свою деятельность китайские торговцы из опиумных притонов бывшей арендной территории Цзяо-Чжоу. В задних комнатах домов в центре города открывались нелегальные ночные клубы. Зазывалы раздавали листовки на Ангальтском вокзале, приглашая на нелегальные вечеринки и «вечера красоты» (Sch"onheitsabend). Большие клубы вроде «Хаус Фатерланд» на Потсдамерплац, славившийся своими свободными нравами «Баллхаус Рези» на Блюменштрассе и заведения поменьше, такие как «Какаду-Бар» и «Вайсе Маус», где при входе раздавались маски, гарантировавшие посетителям анонимность, привлекали толпы любителей поразвлечься. Из соседних стран и из США хлынул поток туристов, жаждавших разного рода удовольствий, в том числе и тех, что доставляют наркотики. В Берлине в те годы было очень весело.

18

Pieper, a. a. O. S. 175.

Раз мировая война проиграна, значит, все дозволено. Столица Германии превратилась в европейскую «столицу экспериментов». Кричащие, выполненные в экспрессионистском стиле плакаты предупреждали со стен домов: «Берлин, остановись, одумайся, с тобой танцует Смерть!» Полиция практически бездействовала. Нарушения правопорядка сначала происходили спорадически, затем постепенно приобрели обвальный характер,

и культура развлечений, как только могла, заполнила образовавшийся вакуум, что наглядно иллюстрирует популярная песенка той эпохи:

Прежде, после алкогольных возлияний,Ласковое чудовище являлось к нам,И мы порой вели себя, как каннибалы.Нынче это стало слишком дорого,И мы, берлинцы, приохотились к морфию и кокаину.Пусть на улице гремит гром и сверкает молния,Мы будем нюхать и колоться! […]В ресторане официант с готовностьюПриносит нам баночку с кокаином, и часа дваМы живем на другой, гораздо лучшей планете.Морфий (введенный под кожу)Быстро действует на мозг,Горячит душу.Мы будем нюхать и колоться!Это средство запрещено по указу сверху,Но то, что запрещено официально,Сегодня нам свободно подсовывают.Поэтому нам легко одурманить себя.И даже если злобные врагиСтанут ощипывать нас, словно кур,Мы будем колоться и нюхать!И мы колемся в психиатрической больнице,И нюхаем, пока не протягиваем ноги,Боже милостивый, что творится в этом мире!И без того Европа – сумасшедший дом.Хочется ускользнуть отсюда в рай,Уколовшись и нанюхавшись! [19]

19

Ostini Fritz von. «Neues Berliner Kommerslied», auch genannt «Wir schnupfen und wir spritzen» // Jugend. Nr. 52, 1919.

В 1928 году только в Берлине было легально, по рецептам, продано 73 килограмма морфина и героина [20] . Тот, кто мог себе это позволить, употреблял кокаин – самое эффективное средство обострения чувств. Люди нюхали его, испытывали невыразимые ощущения и думали: остановись, мгновенье, ты прекрасно. Кокаин распространился повсеместно и стал символом периода вседозволенности и порока. Как коммунисты, так и нацисты, сражавшиеся друг с другом за власть над улицей, называли его «дегенеративной отравой». О «падении нравов» говорили и националисты, и представители консервативного лагеря. Даже когда возвышение Берлина в качестве культурной столицы воспринималось с гордостью – именно буржуа, потерявшие в 20-е годы свой статус и оказавшиеся в полной неопределенности, гневно осуждали массовую культуру развлечений как проявление декадентства.

20

Pohlisch Kurt. Die Verbreitung des chronischen Opiatmissbrauchs in Deutschland // Monatsschrift f"ur Psychiatrie und Neurologie. Bd. 79, 1931. S. 193–202, Anhang Tabelle II.

Громче всех против фармакологического эскапизма в Веймарской республике протестовали национал-социалисты. Их нескрываемое отвращение к парламентской системе, к демократии как таковой, а также к урбанистической культуре открытого общества выражалось в лозунгах пытающихся определиться со своей идентичностью завсегдатаев пивной, направленных против ненавистной «еврейской республики».

Нацисты имели собственный рецепт оздоровления нации и обещали идеологическое исцеление. Для них существовал только один легитимный дурман – коричневый. Ибо национал-социализм тоже стремился к трансцендентным состояниям. Национал-социалистский иллюзорный мир, в который нужно было завлечь немцев, с самого начала использовал технику одурманивания для мобилизации толпы. Как утверждалось в провокационном сочинении Гитлера «Моя борьба», судьбоносные исторические решения должны приниматься в состоянии дурманящего воодушевления. Своей популярностью НСДАП была обязана, во-первых, популистским лозунгам, во-вторых, факельным шествиям, демонстрациям под реющими знаменами, вдохновенным речам, призванным довести толпу до коллективного экстаза. К этой категории также принадлежит «одурманивание насилием» со стороны СА во время схваток штурмовиков с политическими противниками. Довольно часто они подогревали себя алкоголем [21] . Реальная политика казалась национал-социалистам скучным, прозаичным занятием вроде торговли скотом. Ее должно было изменить одурманивание общества [22] . Ситуация, сложившаяся в Веймарской республике, не устраивала многих, а место во главе недовольных заняли ее наиболее последовательные антагонисты – национал-социалисты. Наркотики были им отвратительны, ибо они стремились одурманить общество своими методами.

21

Кстати, НСДАП была основана 24 февраля 1920 года в мюнхенской пивной «Хофбройхаус». Алкоголь с самого начала играл важную роль в ритуалах коричневорубашечников. В настоящей книге роль алкоголя в Третьем рейхе затрагивается лишь вскользь, поскольку это значительно увеличило бы ее объем – тем более что данная тема заслуживает отдельного подробного обсуждения.

22

Руководство НСДАП не принимало какой-либо партийной программы в традиционном смысле и скрывало свои иррациональные планы. Взаимодействие ее структур до самого конца носило хаотичный характер. См.: Mommsen, a. a. O. S. 398.

Смена власти – смена препаратов

…В то время как трезвенник фюрер молчал.

Гюнтер Грасс [23]

Еще в эпоху Веймарской республики ближайшему окружению Гитлера удалось создать образ непрерывно работающего фюрера, видящего смысл существования исключительно в служении «своему» народу – вождя, обладающего невероятными возможностями, на которого возложена поистине геркулесова задача: в одиночку сгладить все противоречия в обществе, решить все его проблемы и устранить все негативные последствия поражения в мировой войне. Один из его соратников говорил в 1930 году: «Это гениальный человек. Он умерщвляет свою плоть, и ему можно лишь посочувствовать! Он не курит, не пьет, ест практически одни овощи и фрукты, не прикасается к женщинам» [24] . Гитлер не позволял себе даже кофе. После Первой мировой войны он выбросил свою последнюю пачку сигарет в Дунай в Линце и с той поры больше ничем не отравлял свой организм.

23

Grass G"unter. Die Blechtrommel. Neuwied am Rhein und Berlin-West, 1959. S. 173.

24

Эти слова принадлежат Грегору Штрассеру. Цит. по: Wellershoff Dieter. Der Ernstfall – Innenansichten des Krieges. K"oln, 2006. S. 57.