Третий секрет
Шрифт:
В 1917 году трем крестьянским детям, живущим в долине Кова-да-Ирия, недалеко от португальской деревни Фатима, явилась Дева Мария. Гиацинта и Франциско Марто были братом и сестрой. Ей семь, ему девять. Их двоюродной сестре Люсии дос Сантос было десять. Богородица появлялась шесть раз за время с мая до октября, всегда тринадцатого числа, в одном и том же месте, в одно и то же время. При Ее последнем сошествии на землю тысячи людей видели, как в небе заметалось солнце, что являлось божественным знаком, подтверждающим реальность видения.
Прошло больше десяти лет, прежде чем церковь постановила, что эти явления Богородицы
«Скоро я заберу к Себе Гиацинту и Франциско, но ты, Люсия, пока останешься на земле. Иисус хочет, чтобы ты жила и прославляла Меня».
Во время своего июльского явления Святая Дева дала детям три откровения. Первые два из них передала людям Люсия в первые годы после явления Девы, она даже привела их в своих мемуарах, опубликованных в 1940-х. Третье откровение слышали только Гиацинта и Люсия. Франциско почему-то не удостоился услышать его сам, но Люсии было разрешено рассказать ему все. Несмотря на все настояния местного епископа, дети отказались рассказывать о третьем откровении. Гиацинта и Франциско унесли тайну с собой в могилу, хотя мальчик и рассказал в октябре 1917 года, что третье откровение «дано для душ человеческих и, узнав его, многие бы опечалились».
Люсия осталась единственной хранительницей тайны.
Хотя она обладала хорошим здоровьем, но в 1943 году заболела плевритом, и казалось, что дни ее сочтены. Местный епископ, человек по имени да Сильва, попросил ее записать третье откровение и оставить его в запечатанном конверте. Сначала Люсия отказывалась, но в январе 1944 года в монастыре Тай ей явилась Дева и именем Господа благословила ее записать последнее откровение.
Люсия сделала все, о чем просила ее Дева. Монашку часто спрашивали о дате опубликования тайны, и она неизменно отвечала: в 1960 году. Запечатанный конверт (в нем хранилось откровение) был адресован епископу да Сильве, вложен в еще один конверт, скрепленный восковой печатью, и хранился в сейфе епархии, где и пролежал тринадцать лет.
В 1957 году Ватикан потребовал, чтобы все записи сестры Люсии, в том числе и запись о третьем откровении, были доставлены в Рим. Когда это осуществилось, Папа Пий XII положил опечатанный конверт в деревянный футляр с надписью SECRETUM SANCTI OFFICIO. Тайна Святого престола. Футляр пролежал в письменном столе Папы два года, и Пий XII так и не прочел записи.
В августе 1959 года футляр наконец вскрыли, и двойной конверт с восковой печатью передали Иоанну XXIII. В феврале 1960-го Ватикан издал краткое сообщение, где говорилось, что третье Фатимское откровение останется запечатанным. Никаких объяснений не последовало. По распоряжению Папы рукопись сестры Люсии снова уложили в деревянный футляр и поместили в хранилище. Никому, кроме Папы, не разрешалось входить туда. Начиная с Иоанна XXIII все папы заходили в архив и открывали футляр, но ни один понтифик не соглашался обнародовать содержание записей.
Так продолжалось до того момента, пока не пришел Иоанн Павел II.
В 1981 году Иоанн Павел II чуть не погиб во время покушения. Тогда он решил, что пулю от
Кривотолки прекратились.
Многие забыли о Фатимском чуде.
Но Климент не переставал думать о нем.
Войдя в архив, Мишнер быстро прошел мимо дежурного префекта, который небрежно кивнул ему. В похожем на пещеру читальном зале было темно. В дальнем конце зала из-за открытой железной решетки у входа в хранилище струился желтоватый свет.
У входа, скрестив руки поверх алой сутаны, стоял кардинал Маурис Нгови. Это был худощавый человек, обветренное лицо которого свидетельствовало о том, что ему довелось немало повидать в жизни. Редкие жесткие волосы поседели, а в глазах, скрытых за очками в тонкой оправе, застыло выражение постоянной сосредоточенности. В свои шестьдесят два он уже был архиепископом Найроби, самым высокопоставленным из всех африканских кардиналов. Это был не номинальный епископ, которому пожаловали почетный, но ничего не значащий пост, а деятельный прелат, успешно управляющий огромным католическим сообществом Центральной Африки.
От повседневных дел по управлению епархией его оторвал только Климент XV, вызвавший его в Рим на должность главы Конгрегации католического образования. Работая на этой должности, Нгови глубоко вникал во все вопросы религиозного воспитания. Он оказался на переднем крае, работая бок о бок с епископами и простыми священниками и курируя все католические школы, университеты и семинарии, бывшие в ведении Святого престола. В предшествующие десятилетия к кардиналам, занимавшим эту должность, многие относились недружелюбно, но после Второго Ватиканского собора, давшего начало новым настроениям в церковной среде, враждебность развеялась, в том числе и благодаря усилиям таких людей, как Маурис Нгови, умевших сглаживать возникающие трения, не забывая в то же время отстаивать позиции Рима.
Климент назначил Нгови на эту должность из-за его серьезного отношения к работе и способности находить общий язык с людьми. Кроме того, он хотел, чтобы этот прекрасный кардинал оказался на виду. Полгода назад Климент присвоил ему титул кардинала-камерленго. Это означало, что после смерти Климента Нгови будет две недели управлять Святым престолом, пока не состоятся выборы Папы. Это был временный и скорее символический пост, который тем не менее нельзя было недооценивать, поскольку через это назначение Нгови приобретал большое влияние на следующий конклав.
Мишнер и Климент кивнули друг другу. Они не раз обсуждали, каким видится им следующий Папа. Если учесть уроки прошлого, то это должен быть человек, пользующийся всеобщим доверием, знающий языки, имеющий опыт служения в Курии – лучше всего архиепископ из какой-нибудь не очень большой и влиятельной страны. Маурис Нгови, успешно прослуживший в Риме три года, обладал всеми этими качествами, и кардиналы из стран третьего мира вновь и вновь задавали себе один и тот же вопрос: не пора ли избрать цветного Папу?