Третий шеар Итериана
Шрифт:
Кланы воды и земли снова вспомнили старые неудовлетворенные претензии к детям огня и воздуха, и Тьен подозревал, что это Эйнар неосознанно плеснул маслица в костер давних распрей. Еще один шеар выбрал сильфиду. Хоть братец и утверждал уже который год, что между ним и Эсеей ничего еще не решено, водяные и альвы сделали иные выводы…
— Тебе необходимо заручиться поддержкой родов земли и воды, — говорит Тьен Холгеру, просматривая протокол очередного собрания, где под витиеватыми фразами старейших и их раздражающей привычкой всех и каждого называть полным зубодробительным именем прячутся предвестники грядущей
— Не помешает, — соглашается правитель. — Но это легче сказать, чем сделать. Меня мало кто из них поддерживает. И вода, и земля при их приверженности традициям и старым законам, всегда выступали за ограничение власти шеаров в мирное время.
— А насколько влиятелен среди детей земли род Хеллан? — интересуется Тьен, будто между прочим.
Холгер задумывается на миг и ухмыляется довольно своим мыслям….
«…С Лили я нынче в ссоре. Она не появляется уже четвертый месяц, а лишь передает иногда что-то на словах с Фером или Эйнаром, но это не те слова, которыми я мог бы с тобой поделиться.
Дело в том, что Холгер восстановил ее в совете. Род Хеллан не нашел оснований оспорить это решение, а сама Эллилиатарренсаи не посмела проигнорировать прямой приказ шеара. А поскольку идея изначально принадлежала мне, и правитель не счел нужным скрывать это от Лили, угадай, кто оказался виноват?
Однако, как бы она ни злилась на меня за то, что я, по ее выражению, лишил ее права на спокойную старость, именно в совете ее место. Уверен, за несколько лет она наведет там порядок и, помня ее решительные методы, заранее сочувствую прочим старейшим…»
Когда он планировал уход с Итериана, тоже старался по возможности устроить судьбу друзей.
Но теперь они неплохо справлялись сами. И это тоже радовало — чем меньше он нужен им сейчас, тем легче будет смириться потом…
«…Помнишь, когда ты подарила мне пишущую машинку, сказала, что это для того, чтобы я писал сказки? Это ведь была не шутка?
Если шутка, то с чувством юмора у меня совсем плохо, потому как сказку я все-таки написал. Надеюсь, она тебе понравится.
Хотя, признаться, это не совсем сказка. Сюжет я не придумал: эту историю я слыхал в одном из миров, где мне приходилось бывать. А поскольку посещал я, как ты знаешь, не лучшие миры, то и история та была не сказать, чтобы очень доброй, и заканчивалась не слишком хорошо… Это ведь несправедливо, когда истории, в которых есть отважные герои, настоящая дружба и истинная любовь, заканчиваются плохо? Вот это я и решил исправить. И получилась сказка.
Вернее, хочется верить, что получилась. Оказывается, писать не так-то просто. Не всегда находятся нужные слова, не знаешь порой, как правильно изобразить то или иное событие… У меня ушел почти год на эту историю. Несколько раз рвал черновики и переписывал все заново, но все же закончил. И, знаешь, кажется, вошел во вкус. Уже обдумываю новый сюжет. Если и для его воплощения понадобится год, и для следующего, и для следующего, к твоему возвращению у меня будет уже пятнадцать разных сказок.
Я подошью их и сложу в верхнем ящике стола. Найдешь потом. Если понравится, может быть, прочтешь Люку и Клер….»
Сказочник.
Он всегда улыбается, вспоминая, как она звала его.
Улыбается, заправляет в пишущую машинку чистый лист и начинает печатать.
Их много еще у него, красивых историй с грустным концом, который совершенно его не устраивает. Он пересказывает их по-своему. Так, как было бы правильно. Как сам хотел бы…
Созданные людьми смертоносные машины превращаются в невиданных монстров… Не в драконов, как это заведено, — драконы мудры и прекрасны. А монстры коварны и сеют вокруг себя зло. Они захватывают разум людей, развращают иллюзией власти и богатства. Человек полагает, что это монстр служит ему, но сам становится рабом чудовища. Но всегда находится отважный герой, который обязательно всех спасет. Всех и прекрасную принцессу… Клер нравится, когда в сказке есть принцесса…
Но она может быть и доброй волшебницей, заточенной злобным колдуном в высокой башне.
Или дочерью богатого купца, сгинувшего в море вместе со своими кораблями.
Маленькой продавщицей цветов, которая отправилась в заснеженный лес за первыми подснежниками, а нашла умирающего рыцаря. Она исцелила его волшебным поцелуем, но рыцарь оказался лесным разбойником…
Впрочем, эту сказку он не станет писать. Финал у нее невеселый…
«…Завтра Эйнар наконец-то знакомит Эсею с родителями.
Это смешно, учитывая, что они давным-давно знакомы благодаря мне, и собираются в нашем доме регулярно. Но таковы обычаи.
Это пока даже не помолвка, просто теперь будет считаться, что они вроде как официально встречаются, и об этом можно уже говорить открыто, а не шушукаться по углам.
Да, такие там чудные традиции. И если мой дорогой братец решит соблюсти все их, свадьбы я не дождусь…»
Не исключено, что Эйнар потому и тянет. К чему торопиться, чтобы омрачить первые годы семейной жизни трауром? Траур в Итериане — тоже священная традиция. В честь Вердена много лет еще жгли поминальные костры… Но Верден был героем. И настоящим шеаром.
А ему не нужно костров.
Пусть только помнят…
«…Я нашел для тебя собаку — щенка неизвестной породы, лохматого и длинноухого, как ты и хотела. Он сидит под фонарем рядом с пожарной частью, и я уже попросил Эсею забрать его потом…
Понимаю, как это, должно быть, неприятно, но начинаю потихоньку раздавать указания на будущее. В основном они касаются тебя и детей. Не хочу, чтобы вы остались без поддержки, потому не удивляйся, если вскоре к тебе наведается Эйнар. А там, быть может, и другие. Пусть ты пока и не знаешь этого, но вы, ты и они, теперь тоже одна семья — моя семья, и, если тебе нужна будет помощь, они всегда будут рядом, я знаю…
…Наверное, я должен был бы поставить Огню еще одно условие. Попросить, чтобы ты забыла меня. Так было бы легче. Но я не хочу, чтобы ты забывала. Прости меня за это, пожалуйста…»
Холгер был прав: как только начнешь ценить оставшееся тебе время, оно помчится вперед стрелой. Дни мелькают один за другим. Чаще приходят друзья. Не молчат, как он опасался, а, напротив, рассказывают что-то без умолку, смеются… Словно пытаются обмануть судьбу, хоть и знают, что это невозможно…