Третий шеар Итериана

Шевченко Ирина

Он присел на пол рядом. Ткнулся лбом в ее дрожащие до сих пор коленки.

— Прости, я должен был сам тебе рассказать.

— Должен был.

— Не знал как. Боялся испугать тебя. Боялся… потерять…

Она промолчала, а он не осмелился спросить, какие воспоминания вытащила из каменного шара Лили, чтобы показать ей, и о чем они говорили с Йонелой.

— Не было ведь никакого доктора? — проговорила Софи, не интересуясь, а скорее, рассуждая вслух. — Доктора давно отказались от Люка. Это ты, да?

— Да. Я не сумел бы объяснить, поэтому так. И тогда, когда я ушел… должен был уйти, я не мог ничего рассказать. Я…

Испугался. Растерялся.

Поверил в невнятные страхи Фера.

Им нужен был шеар, на любых условиях, а он даже не подумал их выдвинуть. Он мог бы потребовать, чтобы его семью перенесли в Итериан, чтобы они всегда были рядом… Но хотел ли он сам тогда привести Софи и Люка в мир, стоящий на краю гибели?

— Я никогда не забывал о вас. О тебе. И вернулся, как только появилась возможность.

— И знал, что будет… так?

— Не знал, но надеялся.

До Итериана еще. Хотя, нет, — до Итериана-то как раз знал.

— Много лет прошло. — Она коснулась его волос, будто собиралась погладить, но тут же отдернула руку. — А если бы я уже вышла замуж? Если бы у меня были дети?

— Я… — Тьен запнулся, подбирая слова. — Если бы ты по-настоящему была счастлива, я не стал бы вмешиваться…

— Правда?

— Нет, — он поднял голову и посмотрел ей в глаза. — Потому что ты не была бы счастлива. Ни с кем другим. Ты — моя. Так было всегда, и если бы ты вышла замуж, это ничего не изменило бы. А детям я был бы даже рад. Я… — Возможно, нужно было отложить этот разговор, но это все равно, что оттягивать удаление больного зуба. — Я решил, что у меня не должно быть детей. Не хочу, чтобы мой сын столкнулся с тем, что пришлось пережить мне. Поэтому, если бы у тебя были дети…

Он умолк. И она молчала.

После все-таки дотронулась несмело и погладила встопорщившийся ежик волос.

Вздохнула:

— Наверное, так правильно. Я тоже не хотела бы, чтобы мой ребенок… Но… Ты собирался мне рассказать? Или хватит того, что ты так решил?

Голос девушки дрогнул, как будто она из последних сил сдерживалась, чтобы не заплакать или не наорать на него.

Лучше бы наорать. Пусть бы кричала, бранила его, пусть бы ударила…

Лишь бы не плакала.

— Мы все обсудим, — пообещал он, сжимая в руках ее ладони. — Вместе. Но не сейчас.

Тьен понимал, что на сегодня ей хватит уже волнений. Ей нужен отдых. Теплый чай и постель. А утром они поговорят…

— Нет, — Софи мотнула головой. — Сейчас. Не хочу больше тайн. Не хочу обманов. Не хочу, чтобы кто-нибудь опять…

— Послушай…

— …Опять пришел, чтобы рассказать мне то, чего не рассказал ты!

— Хорошо, — уступил мужчина, видя, что она близка к истерике. — Только я не знаю, что рассказывать.

— Все.

— Все — это много.

Он прикрыл глаза, собираясь с мыслями, глубоко вдохнул и начал неспешно, словно рассказывал старую полузабытую сказку:

— Существует огромное множество миров. Первый из них — Итериан. Он создан четырьмя стихиями-прародителями — Огнем, Водой, Землей и Воздухом. Из каждой из этих стихий родились народы. Сначала это были получившие разум частички самих стихий. Элементали, бессмертные духи… Но без смерти не может быть жизни, и потому четверо дали своим детям смертные тела и наделили даром воспроизводить новую жизнь и умирать, чтобы вернуться к своим началам для следующего перерождения. Последними из всех были созданы шеары — те, кто несет в себе силу всех четырех стихий. Они создавались как идеальные правители для народов Итериана. А еще только шеары способны остановить вторжение пустоты. Без них ничто сожрет и Итериан, и остальные миры, поэтому во все времена должен быть хотя бы один шеар. Долг каждого правителя оставить наследника, который примет дар четырех. Шеар избирает в жены дочь одной из стихий, обязательно из высших народов, потому что кровь низших слишком слаба, и сила угаснет в ней. Этого нельзя допустить, и шеар никогда не женится на дриаде, например, или троллихе… они красивые бывают, троллихи, как ожившие статуи… или на человеческой женщине…

Софи вздрогнула, но он успокаивающе пожал маленькие ладошки.

— Настоящий шеар не женится. Мой отец, нынешний правитель Итериана, потому и не женился на моей матери. Она была полукровкой — наполовину сильфида, наполовину человек. Когда мама забеременела мной, они разошлись. Он не мог на ней жениться, а она не хотела оставаться с ним… никем. Она сбежала сюда, в этот мир. А чтобы ее не нашли, отказалась от воздуха, своей стихии, и стала обычным человеком. Людей очень много в мирах великого древа, даже шеар не отыщет среди них одну-единственную женщину…

Он чувствовал, что говорит совсем не то. Софи не интересно, что произошло между его родителями. Это потом она и выслушает, и поймет, и пожалеет всех их, и Аллей, и Тьена, и даже Холгера, наверное. Но сейчас ей дела нет до событий, предшествовавших его появлению на свет, а точнее, его появлению в ее жизни.

— Я родился восемьдесят семь лет назад… — Она снова вздрогнула, и показалось на миг, хотела вырвать похолодевшие пальцы из его ладоней. — Восемьдесят семь лет назад, — повторил он, убеждаясь, что самого его давно не пугает эта цифра. — Здесь. Не в городе, а чуть выше по реке, в поместье, принадлежавшем мужу моей матери, Генриху Лэйду. У нас была замечательная семья, простая человеческая семья, и я… я был ребенком, и не понимал, что это ненормально — играть с жившими в камине саламандрами. Шеар постигает дар четырех постепенно, и моей первой стихией стал огонь… А потом, когда мне исполнилось пять лет, в поместье случился…

— Пожар, — тихо закончила за него девушка. — Мы ходили в музей… И тот портрет, ты заказал фото…

— Да.

Незачем ей пока знать о том, что на самом деле произошло. А может, вообще незачем.

— Я вспомнил тогда, в музее. Вернее, за несколько дней до этого, когда увидел афишу в Ли-Рей. Помнишь, вечер у поэтов? Мы пили чай, слушали стихи… Я отошел на минутку, а к тебе подсел какой-то котяра, к себе зазывал. Я у него бумажник вытащил, а хотел шею свернуть за то, как он на тебя смотрел… И на столбе афиша висела…

Он помнил все до мелочей. Софи в зеленом платье, с взрослой прической вместо привычных косичек. Помнил ее глаза, светившиеся любопытством и предвкушением. Помнил, как она смеялась над кривляньями мима и как заскучала потом в кофейне, слушая бездарей-стихоплетов…

А ночью ему приснился огонь и крылатые тени-ильясу.

— Я должен был погибнуть в том пожаре. Но Огонь забрал меня и вернул через шестьдесят лет. Я не обманывал тебя, когда говорил, что ничего о себе не помню до того момента, как попал в Торговую Слободу. И потом, это было такое условие, я не сразу вернул себе силу, прошло двенадцать лет. А затем… то ли совпало, то ли так и было задумано… Ты помнишь. Срок пришел, но я не знал, что могу управлять огнем. С водой познакомился, когда в реку упал. И с тобой тогда же… Нет, с тобой раньше. Но когда ты меня подобрала…