Третий сын
Шрифт:
– Так не предугадаешь такое! – не менее эмоционально ответил ему.
Сами посудите, ну откуда мне было знать, что Светлана полезет целоваться ни с того ни с сего. Обычный же подарок. Да и не бедствуют они, чтобы во внимание стоимость принимать. Это мне локти кусать стоит, ведь мог загнать. Но зная свою натуру в жизни такого делать бы не стал. И без красивого камушка остался бы и деньги в очередное дело вогнал…. А так хоть кого-то порадовал.
– Ты про что? – неожиданно спросил Светин дядя у меня.
– Ну, это…. Про поцелуй – неуверенно пояснил,
– Я про ожерелье! Да и какой это поцелуй, так в щёку…, – высказался скептически он о моих страданиях.
При этом чему-то своему рассмеявшись. Светлана же покраснела и стала взглядом убивать своего дядю, что его ещё больше развеселило.
– А что с ним не так? – спросил у него уже про свою незаконченную поделку.
– Да у меня чуть сердце не остановилось, от такого. Вон как в пот бросило! – эмоционально высказался он про свои ощущения, вытирая лицо кружевным платочком следы произошедшего.
На всякий случай взял в руки обсуждаемый предмет, повертел его, но ничего такого не заметил. А вот внимательному взгляду, с каким меня Лучезар Агафонович разглядывал, подивился.
– Да вроде ничего такого. Может у вас здоровье пошаливает, а ожерелье не причём? – решил на всякий случай уточнить.
– Ты точно ничего не чувствуешь? – прилетел от него встречный вопрос, и они со Светой переглянулись.
– А должен? – удивился в ответ.
– Ты их больше никому не показывал? – почему-то осторожно и с опаской в голосе поинтересовался Лучезар Агафонович.
– Нет, конечно! С какой стати?! Если бы мне лепесток кое-кто не развалил, ещё долго бы никто всего этого не увидел, – и ответил и возмутился безобразиями творимыми их слугами.
– Знаешь, возьми-ка вот, и спрячь от греха подальше, – проговорил он, снимая с пальца перстень.
– В каком смысле? – поинтересовался, не понимая его предложения.
– В том, что я дарю тебе этот амулет. Одевай не стесняйся. Там, правда, штук шесть лепестков занято, но остальные свободны – огорошил он меня заявлением.
Ну, вы помните про амулеты и тем боле содержащие лепестки. А тут так походя….
– Постойте, там что, семи-лепестковый карман? – пробормотал, совершенно не скрывая изумления.
Вот тебе и эксклюзивный медальон!
– Нет пятнадцати. Да они и сами-то не сказать, чтобы большие. Стандартного эффективного объёма для начального уровня.
– Это что, полтора ведра каждый?! – выпалил и завис.
Что же тогда в его представлении большой?! Чой-то на таком фоне собственные достижения совсем тускнеют. Жалкая четверть ведра и это на максимуме, а если сравнивать с этим надо в десять раз уменьшить. Что там, стакан всего лишь останется!
– Ты бы себя видел! До чего уморительно! – слова, улыбнувшейся Светланы, вернули меня на землю.
– Но ведь пятнадцати-лепестковый! – в ответ ей, с трудом сипло выдавил из себя.
– Ну и что? – опять удивилась она.
Она что, реально не понимает стоимости подарка? Тогда совсем непонятна её реакция на алмаз. Ему далеко
– Это же сколько он тогда стоит?! До сегодняшнего дня считал, больше семи лепестков не бывает! В общем, не могу такого принять, – заявил Лучезару Агафоновичу.
– Вань, да брось ты, их моя бабушка сделала. Мне вот подарила браслет с шестьюдесятью тремя лепестками. И они не вёдрами меряются, а бочками каждый! – разъяснила она свою реакцию на моё поведение.
Ну, ни фига ж себе! Хорошо иметь "мастера сил Ветра" в семье!
– Тем более не могу! – стал упорствовать.
Мы может и не из благородных, но купцы, между прочим, тоже совесть имеют. Эх. Обычно во всех позах. Но там по работе положено, а тут….
– Иван, отказывать девушке нехорошо. Перстень можно рассматривать как ответный за огненный алмаз. А тебе Светлана, не стоит удивлять такой его реакции. В обращении больше чем двух-лепестковые артефакты не ходят. И стоят они действительно очень дорого, а подобные нашим редко выходят за узкий круг Родов и в принципе не имеют оценочной стоимости, - остановил наши препирательства её дядя.
– Мой камешек в любом случае столько не стоит, – возразил ему.
– Как сказать. Я думаю, моя племянница с тобой поспорит, – неожиданно для меня заявил Лучезар Агафонович.
– Да! Это же такое чудо! – выпалила она, подтверждая его правоту.
– Ну, коли так…, – замялся всё же.
Да чего я тут кочевряжусь?! Хватать надо и бежать подальше, пока не передумали! В благородство поиграть вздумал, видите ли! Естественно сразу постарался примерить. Перстень оказался великоват, пришлось натягивать на средний палец, с остальных сваливался. И только после этого обратил внимание на камень в треугольной оправе, что само по себе необычно. Так вот, он менял свой цвет от угла обзора: то голубой, то синий, то светло-зелёный.
– А что это за камень? – решил уточнить на всякий случай, вдруг глаз подводит.
– Эвклаз, – так, как за между прочим ответил Светин дядя.
Он что издевается?! Да он же дороже алмаза такой же величины! Его же фиг так просто огранишь! Крошится нещадно. Потому не сильно-то чаще артефактов попадается. Свихнёшься с этими знакомыми!
– Металл, так понимаю платина? – спросил, ну чисто уже ради интереса.
– Не угадал. Иридий. Кими почему-то он больше нравится, – спокойно так поправил Лучезар Агафонович.
Чтоб ему! Он толи троллит купеческого сыночка?! Я металлами не занимаюсь, но как ювелиру интересоваться стоимостью приходится….
– А кто это? – но спросил не про это, а про упомянутую неизвестную личность.
– Так зовут Светину бабушку, – пояснил он для тормозов.
Можно было и самому догадаться. Тем боле мне же Светлана говорила, кто делал артефакт-кольцо.
– Забавно, одну мою хорошую знакомую также. А что в тех шести занятых лепестках? – сначала удивился похожести у двух женщин весьма редкого на этом континенте имени, но стал расспрашивать о другом, озаботившись практическим применением подарка.