Третий вариант
Шрифт:
Я повис на медленно скользящем вглубь тросе и тут же набрал на коммуникаторе:
«Опускаюсь. Вода чистая, видимость великолепная. Вижу сверху воздушную границу воды на 25-40 метров. И масляный след от кормы…».
Многоточие поставил, чтобы могли ждать от меня продолжения. Я чувствовал себя эдаким глубоководным репортёром. Такая идея пришла мне в голову, когда я ещё отходил от наркоза, в полубессознательном состоянии. И уметь быстро набирать длиннющий текст, чтобы считать себя по праву таким человеком, я обучал себя один только предыдущий вечер. Поздно вечером нас с Сашкой все оставили в покое, и делать было совершенно нечего.
И время это свободное я использовал для реализации своей свежей идеи. Сперва, отключив коммуникатор, тренировался один. Описывал всё что вижу и чувствую, набирая текст у себя на руке. Позже мне стали помогать Серёжка с Алексеем, пришедшие узнать почему я отключил связь.
Правда, когда я попробовал работать с ними вслепую, ничего хорошего не вышло, и они перестали меня понимать. Я по слепому набору много тренировался потом, пока остальные спали, включил связь и мучал брата Сашку, я пытал его разными длинными вопросами до тех пор, пока он, наконец, не уснул. Может он и не спал, просто ему всё надоело, и он перестал откликаться на мои вопросы.
Кстати, клавиши для слепого набора совершенно не приспособлены. Всё время приходится искать края клавиатуры. Перчатки недостаточно тонкие и не позволяют чувствовать поверхность клавиш. Пальцами «вижу» только края и промежутки между клавишами, поэтому пришлось заучить назубок расположение каждого знака в этой клавиатуре 6 на 7 и 3 на 4…
Глава 3. Островок на 377 метров ниже уровня моря
Ира.
Обычных ощущений сдавливания от растущего давления почти никаких нет. Немного тянет в ушах и временно возникающие непривычные шорохи, плохо сочетающиеся с непрерывным головокружением.
Так глубоко иду впервые. До этого, глубже десяти метров нырять никогда не приходилось. Но Сашка успокаивал, что с таким оборудованием на какую глубину опустят, на той и можно работать, разницы никакой. У меня были сомнения, но я промолчал.
Не прошло и нескольких минут, а барометрическая глубина уже почти сорок, мой личный рекорд побит вчетверо и скоро должна быть остановка. Я снова потянулся к коммуникатору:
«Глубина сорок. Немного темнеет. Вокруг сгущается синяя жуть». Фраза получилась действительно жутковатой. Просто рывок от остановки произошёл нежданно-негаданно. Перед остановкой меня никто не предупредил, а самому следить за глубиной было некогда, набирал текст. Когда меня тросом дёрнуло, палец проскочил мимо «м» и ткнул в «ж». Вместо «муть», вышло «жуть». Буквы похожи, я этого тогда не заметил и передал сообщение наверх в неправильном виде.
Но теперь чтобы сделать свою ошибку не настолько драматичной, я торопливо добавляю:
«Остановка. Всё нормально. А как у вас?».
Сергей, не отвечая на мой вопрос, тихо похвалил:
«Молодец» – и тут же добавил – «Твой Сашка уже тридцать минут сидит на дне и молчит».
Я представил себе, как брат сел где-то на твёрдое дно, плотно закрыл рот с торчащими оттуда трубками и решил помолчать…
Я представил, как это будет выглядеть, это показалось уморительным! И на моего реального брата совершенно не походило.
Сашка наверняка занялся чем-то полезным, воспользовавшись возможностью делать что-то на своё собственное усмотрение, без излишне беспокоящего контроля! Тут же я Сергея успокаиваю:
«Всё в порядке, не парься, он всегда был такой, отзовётся ещё. Пока будет связь, буду сам писать письма, чтобы вы там не скучали».
«Да, Ира, забыл тебя предупредить» – поспешил вставить Сергей. – «Когда будем травить канат, компенсатор переведи на самый минимум. И, если не включал, лучше пока не трогай».
Да я и сам забыл о компенсаторе, воротнике вокруг места крепления шлема. Это приспособление, добавленное в скафандр, служит для регулировки и поддержания требуемого уровня плавучести. Когда необходимо повысить плавучесть, из баллона высокого давления в этот ошейник дополнительно подаётся немного поплавковой жидкости. Ошейник раздувается, и гидронавт в скафандре становится легче. И окружающая, более плотная, вода своим весом, начинает сильнее выталкивать его кверху.
Где-то возле дна мне достаточно будет немного повысить свою плавучесть, и мне не придётся тащить этот скаф по неровной и заиленной поверхности дна. Но двести пятьдесят кил никуда не денутся, как-то таскать их всё равно придётся. Инерция и всё остальное, обрушится на меня всей своей мощью.
Сашка раньше уже плавал со скафандром в бассейне. Говорит, чувствовал себя словно океанский танкер в тазу…
Трос опять вздрогнул и начался очередной спуск. Меня вновь потащило вглубь, аккуратно придерживая за пояс. Правой рукой, как учили, крепко держусь за трос, контролируя своё сцепление с ним. Серая долька судна на поверхности давно исчезла, покрылась быстро густеющим светлым туманом. При спуске мимо скользит вода и крупинки взвешенного в воде простейшего биологического разнообразия. Отдельные мелкие жемчужные пузырьки газа вихрятся вокруг руки. Груз на конце троса тяжёлый и я проваливаюсь вниз просто каким-то метеором.
После прохождения третьей остановки я ещё легко мог различать свои руки в светлых перчатках. Но с каждым разом вода заметно темнеет и мрак сгущается. Видимость падает. После четвёртой на всякий случай включил подсветку на руках: у пузырькового шарика на правой и у клавиатуры с дисплеем коммуникатора на левой. Перчатки у скафандра светлые и тоже с подсветкой. Вокруг подсвеченных частей засиял внешний слой скафандра.
Мимо пронеслась стая каких-то рыб. Раньше я считал, что вся жизнь в океане сосредоточена лишь у поверхности. Там есть щедрый свет, там кислород и жизнь, годная для питательного обмена… Впрочем, для океана и двести метров – это всего лишь тонкий поверхностный слой.
Шедший сверху световой поток становился всё беднее. Воспользоваться своим, запасённым в аккумуляторе светом, я решил уже после пятой остановки. Так, на пробу!
Щёлкнул и остолбенел! В тот миг, замерший почти до безжизненности мир, в одно мгновение ожил. Опять добрый десяток рыб, вынырнувших у меня из-за плеча, ослепительно сверкнул боками и, рассыпавшись в разные стороны вверх, растворился в тёмной воде. У меня аж дух захватило! Это было что-то нереальное! Как бесшумный фейерверк в смеркающемся небе!.. Я, словно увидев привидение, остолбенел, опасаясь пошевелиться! Не ожидал такого сильного эффекта.