Третий выстрел
Шрифт:
XVIII
– Почему Витас не пошел с нами?
Карло разочарованно огляделся. Комната маленькая, неприбранная, на стенах какие-то чудные, непонятные картины, на столе у крохотного дивана, рядом с телевизором, разбросаны бигуди совсем как у мамы. Адриана фыркнула. И без того было так трудно отказать ему, а тут еще и малыш туда же… Но, слава богу, все это скоро кончится…
– Потому что мы скоро пойдем к маме, – поспешно ответила она, нервно глядя на часы.
– Они могли бы пойти с нами, и Витас, и Мама Ирина.
– Ну, это могло бы не понравиться маме.
– Почему?
– Ну подумай
– Никакая ты не подруга, – запротестовал Карло.
Он, стиснув руки и нахохлившись, сидел на диване и явно собирался расплакаться.
Адриана подошла к нему и попыталась растормошить и приласкать, но он ее оттолкнул:
– Никакая ты не подруга. Я тебя никогда у мамы не видел.
– Мы работаем вместе.
– У мамы нет друзей на работе. И друга, я думаю, тоже сейчас нет…
– Да ладно, думай как хочешь! – вскочив, вспылила Адриана. – Вот что мы сделаем: я на минуточку пойду в душ, потом мы возьмем такси и поедем к маме. Такая программа годится?
– Нет.
– Что значит «нет»?
– Ты не мамина подруга, а моя. Мне здесь хорошо, и домой я не хочу!
Адриана улыбнулась. От жалости и растерянности. Господи, что же за жизнь у мальчонки, если с незнакомой теткой, с бродягой и собакой он чувствует себя более защищенным, чем с матерью?
– Слушай, но ведь, если я тебя не верну домой, мама может подумать…
– Мама все время говорит, что, если бы не я, у нее жизнь была бы гораздо лучше… А что, позвонить нельзя? Позвони ей и скажи, что я остаюсь у тебя…
Адриана стиснула голову руками. Из всех сегодняшних сюрпризов этот был самым… В дверь постучали. Незнакомый мужской голос назвал ее по имени.
– Адриана, открой! Я – друг Джанджильберто…
И Адриана со вздохом облегчения пошла открывать. Перед ней стоял сухопарый, бледный человек с огромным, на скорую руку зашитым шрамом через всю левую щеку. Улыбка его была еще страшнее пистолета, который он сжимал в руке.
– Pusti deckica ili si jedna mrtva kurva [54] – прорычал он, с силой отбросив ее плечом.
XIX
Витас медленно брел по набережной, за ним с тихим ворчанием трусила Мама Ирина. Он ласково к ней обернулся:
– Говоришь, надо было войти? Но она сказала «нет». Хотя если женщина говорит «нет», понимай – «да»… Говоришь, надо было остаться? Зато я теперь знаю, где она живет… Завтра наведаемся. А чего ты все время ворчишь, Мама Ирина? Хочешь сказать, что незачем ждать до завтра? Ну, давай скажи, как мне поступить?
54
Отдай мальчишку, или будет одной мертвой шлюхой больше! (хорв.)
Очень просто: вернуться. Витас вздохнул и повернул назад. Он сначала подождет, а потом попробует войти, и уж на этот раз она не скажет «нет», он точно знает… В его мозгу на миг вспыхнули давно забытые образы: дом… кончай с перекрытием и рубероидом; женщина… наверное, это ее ребенок; работа… чтобы не заснуть; руки-то сильные, а ума нисколечко, а не помешало бы, ей
XX
В просторной квартире, которую для него арендовал Фонд журналистов, Джанджильберто, насвистывая, раскладывал на столе содержимое компьютерной сумки Лауры. С религиозным благоговением он выстраивал пачки банкнот в ровный ряд. Ну все, теперь последний взгляд на свой шедевр и – звонок Лауре:
– Сокровище мое, деньги я передал. Теперь мне непременно надо в редакцию, иначе меня уволят. Вот увидишь, все будет хорошо!
Пока шел разговор, Лаура еще держалась, а потом расплакалась. Она сидела в комнате Карло, среди его вещей, его игрушек. Никогда она так отчаянно не любила сына. Страх и тревога заслонили собой все дурные мысли. Он вернется. И Джанджильберто поможет им пережить случившееся. Они теперь всегда будут вместе, и он станет ее мальчику отцом. И все у них будет хорошо. Господи, только бы он вернулся…
Половину суммы Джанджильберто отложил в сторону. Турку он заплатит сразу, чтобы раз и навсегда закрыть этот вопрос. С Адрианой и Славянином встретится завтра. Теперь самое время выпить виски с содовой и наскоро пробежать биржевые котировки. Если все пойдет, как намечено, через полчаса мальчишка будет дома. Он начнет рассказывать о Бефане и о вкусном обеде, и мать, конечно, ничего не поймет, но пережить шок ей будет легче. Лаура намекнула, что хочет продать дом. Посмотрим… Зазвонил телефон. Должно быть, «контрольный» звонок. Джанджильберто бросился к аппарату.
– Привет, итальянец!
Это Славянин. Проверяет.
– Все в порядке, – уверенно отчеканил Джанджильберто, – увидимся завтра.
– Что за спешка? Спешка – плохой советчик, итальянец. Тебе никто этого не говорил? И еще, тебе не говорили, что с друзьями надо здороваться?
– Да пошел ты!.. С каких это пор мы стали друзь-я-ми? Я сказал: все в порядке. Что тебе еще нужно?
– Мальчишка у меня.
– Что?!
– Ты все понял, не валяй дурака. Думал отделаться милостынькой? Мальчишка у меня. Встретимся в Тестаччо через полчаса. Где – ты знаешь. Ты мне – сто тысяч, я тебе – мальчишку. И не звони больше. Пока, приятель!
XXI
Когда Витас и Мама Ирина возникли в дверном проеме, Адриана ничком лежала возле дивана. Собака громко залаяла. Витас бросился к безжизненному телу, бережно приподнял девушку и перевернул. Лицо ее было в крови, глаз заплыл, нос свернут на сторону. Витас поднял ее за плечи и потащил в ванную, ласково шепча что-то на своем непонятном языке. Когда они добрели до зеркала, Адриану вырвало кровью и слизью. Она попыталась высвободиться, но Витас сунул ее голову под кран и держал, пока девушка окончательно не пришла в себя и не затрясла головой. Тогда он понял, что кризис миновал, растер ее полотенцем, без труда поднял на руки и отнес на кровать.