Третья девушка
Шрифт:
— Ничего, — ответил Эркюль Пуаро.
— Какая досада, ничего интересного! — сказала миссис Оливер.
— Разве? По-моему, напротив. Лично меня это очень заинтересовало.
— Заинтересовало? Но почему?
— Потому, — сказал Пуаро, — что тут могут быть только два объяснения: либо находить было нечего, а это, позвольте вам заметить, не согласуется с фактами, либо там что-то очень искусно скрывают. Последнее же, согласитесь, очень даже интересно. Миссис Рестарик, кстати, понятия не имеет о том, что ее падчерица исчезла.
— То есть, вы полагаете, она к этому никакого отношения не имеет?
— По-видимому. Между прочим, я познакомился и с пресловутым молодым
— С сомнительным молодым человеком, который не нравится ее родичам?
— Совершенно верно.
— Так он что, действительно сомнительный?
— С чьей точки зрения?
— Ну естественно, не с точки зрения самой девицы.
— Та девица, которая приходила ко мне, пришла бы от него в восторг, не сомневаюсь.
— И что, он очень противный?
— Напротив, очень красивый.
— Очень красивый? — переспросила миссис Оливер. — Не люблю приторных красавчиков.
— Зато девушки их любят, — сказал Пуаро.
— Вы совершенно правы. Им нравятся именно такие — смазливые мордашки. Ничего общего с истинно мужской красотой, или элегантностью, или хотя бы аккуратностью. Нет, им подавай каких-нибудь ряженых, которые выглядят как комические актеры времен Реставрации [30] . Либо волосатых грязнуль, ничем не отличающихся от бродяг, подрядившихся выполнять самую черную работу.
30
…комические актеры времен Реставрации — Имеется в виду восстановление монархии после Английской буржуазной революции во время правления Карла II и Якова II Стюартов (1660—1688). Комедия времен Реставрации была комедией нравов, изображала лицемерие и распущенность аристократии.
— Как я понял, он тоже не знает, где сейчас его подружка…
— Или делает вид.
— Возможно. Но зачем же он приезжал туда? Зачем заходил в дом? Причем с черного хода, чтобы его никто не видел. Опять-таки — зачем? По какой причине? Искал Норму? Или какую-то вещь?
— Так вы считаете, что он искал какую-то вещь?
— Да, причем в спальне у Нормы.
— Откуда вы знаете? Вы что, его там видели?
— Нет. Видел только, как он спускался с лестницы, но в комнате Нормы я обнаружил кусочек глины, который вполне мог остаться после его посещения. Не исключено, что она сама попросила его привезти ей что-то. Да мало ли что… Между прочим, в доме есть еще одна девушка — очень хорошенькая, кстати. Он мог приехать к ней. Да, тут много всяких вариантов.
— Что вы намерены делать теперь? — с надеждой спросила миссис Оливер.
— Ничего, — ответил Пуаро.
— Опять это ваше нудное «ничего»! — с досадой воскликнула миссис Оливер.
— Сначала я должен получить кое-какие сведения. Хотя не исключено, что те, кому я это поручил, не сумеют их добыть.
— Но разве вы ничего не предпримете?
— Только когда сочту это возможным, — ответил Пуаро.
— Ну а я буду действовать не откладывая, — заявила миссис Оливер.
— Прошу вас, будьте очень осторожны! — воскликнул он умоляюще.
— Какая чепуха! Ну что может со мной случиться?
— Когда речь идет об убийстве, случиться может что угодно. Это говорю вам я. Я, Эркюль Пуаро.
Глава 6
Мистер Гоби съежился в кресле. Он был настолько мал ростом и настолько невзрачен, что его не сразу можно было заметить.
Рассказывая, он не сводил глаз с когтистой лапы, завершавшей
— Хорошо, что вам удалось узнать фамилии, мистер Пуаро, — бубнил он. — Не то много времени ушло бы впустую, сами понимаете. Ну а так, главные факты я собрал, ну и заодно кое-какие сплетни… Это всегда полезно. Начну с Бородин-Меншенс, так?
Пуаро вежливо наклонил голову.
— Там полно швейцаров, — сообщил мистер Гоби часам на каминной полке. — Начал я так: напустил на них парочку своих молодцов — по очереди. Дорого, но себя оправдывает. Не хотел, чтобы кто-то один занимался расспросами. Могли почуять что-то не то! Называть полностью или инициалами?
— В этих стенах вы можете называть любые имена, — сказал Пуаро.
— О мисс Клодии Риис-Холленд отзываются как об очень порядочной барышне. Отец — член парламента. С большим прицелом. Не упускает случая показаться на публике. Она его единственный ребенок. Работает секретаршей. Серьезная девушка. Ни оргий, ни алкоголя, ни битников. Делит квартиру еще с двумя. Вторая работает в Уэддербернской галерее на Бонд-стрит. При искусстве состоит. Водится с челсийской компанией. Часто в разъездах — организует выставки и всякое такое. Третья — ваша. Поселилась с ними недавно. По общему мнению — немного не в себе. Не все дома. Но это по слухам. А конкретно ничего. Один швейцар любитель поболтать. Поставьте ему рюмку-другую, и он вам все как на духу выложит! Кто пьет, кто колется, кто увиливает от подоходного налога, а кто держит наличность за бачком. Конечно, всему верить не стоит. Однако он упомянул про револьверный выстрел однажды вечером.
— Револьверный выстрел? Кого-то ранило?
— Касательно этого есть сомнения. Он рассказал, что как-то поздно вечером услышал выстрел, выскочил и видит: стоит эта девушка — которая ваша — с револьвером в руке. И вид у нее какой-то одурманенный. И тут прибегает одна из двух других, а вернее, они обе. И мисс Кэри (та, что при искусстве) говорит: «Норма, что ты наделала?» А мисс Риис-Холленд прямо-таки на нее прикрикнула: «Фрэнсис, замолчи! Не будь дурой!» И забирает у вашей револьвер. Говорит: «Дай мне!» — и засовывает к себе в сумочку, а потом видит Микки, ну, этого швейцара, подходит к нему и спрашивает вроде бы эдак шутливо: «Вы не слишком напугались?» А Микки отвечает, что у него прямо-таки сердце оборвалось, и она говорит: «Не беспокойтесь. По правде сказать, мы даже не думали, что эта штука заряжена. Просто баловались». И еще она говорит: «Ну, а если вас кто-нибудь станет расспрашивать, скажите, что все в порядке». И потом, обернувшись к ней: «Идем, Норма!» Берет ее под руку и уводит к лифту, и все трое уезжают к себе наверх. Но Микки все-таки не очень им поверил, насчет того, что просто баловались. Тут же вышел во двор и хорошенько все осмотрел.
Мистер Гоби опустил глаза и начал читать из своего блокнотика:
— «И что вы думаете, я кое-что нашел, честное слово! Мокрые пятна нашел, честное слово. Где кровь капала. Я даже пальцем потрогал. Не иначе, думаю, кого-то подстрелили. Мужчину какого-то, когда он убегал… Я поднялся на их этаж и спрашиваю, можно мне поговорить с мисс Холленд, и с ходу ей говорю: „Сдается мне, будто там кого-то подстрелили, мисс. Во дворе чья-то кровь накапана“. А она: „Да не может быть, — говорит. — Какой ужас, — говорит. — Скорее всего, это голубя кто-то поймал“. И еще сказала: „Мне очень жаль, что вы так беспокоились. Выбросьте все из головы“, — говорит. И сует мне пятифунтовую бумажку. Целых пять фунтов, честное слово! Ну мне что — я, конечно, после этого молчок».