Третья ось
Шрифт:
ПРИЕМЩИК МИНИСТЕРСТВА
Вскоре Мертвищев-Лапин уже под фамилией Грохотова появился на сибирской станции Новая, где устроился мастером вагонного депо. А через год поднялся по должностной лестнице сразу через несколько ступенек и стал появляться на станции Новая и в других вагонных депо дороги как приемщик вагонов Министерства путей сообщения.
Осматривая выпускаемые из ремонта вагоны, Грохотов нередко встречал на вагонных осях клейма, номера плавок на которых заставляли его быть настороже и напряженно ждать.
Когда, почти на глазах, сработала первая
Вся надежда возлагалась на Сибирь с ее сухими, крепкими морозами, где излишние примеси в металле быстрее делали свое разрушительное дело.
Когда вечером его вызвал с квартиры по телефону заместитель начальника дороги и предложил немедленно выехать с ним на место крушения в Глубокую Падь, Грохотов решил: началось. Предположение его оправдалось — сработала третья ось.
После крушения поезда № 1112 можно было записать себе в актив крупную победу. Грохотов торжествовал. Его торжество омрачилось, когда расследованием крушения занялись органы государственной безопасности.
«Если они найдут истинную причину, — думал он, — все мои долголетние труды пойдут прахом». — Грохотову показалось, что он сумел направить следствие по ложному следу. Подлоги, покушения, убийство — ничем не брезговал гнусный враг, для того чтобы замести свои грязные следы. Он скорее почувствовал, чем узнал, что, несмотря на все предосторожности, попал в облаву и кольцо преследования замыкается. Надо бежать. Времени, для того чтобы связаться с центром, не было, и Грохотов решил действовать самостоятельно. Под видом выезда в Москву с квартальным отчетом он уехал из управления дороги.
Остановка на станции Таежная, возвращение на товарном до переезда, срыв стоп-крана, попутная машина в Крюковский леспромхоз и прибытие туда с поддельным мандатом уполномоченного облисполкома — все это было продумано и подготовлено заранее. Грохотов закрылся в заезжей комнате, гостеприимно предоставленной ему директором, чувствуя себя наконец в безопасности. Он потребовал утром подать ему автомашину, чтобы ехать на самый отдаленный участок лесозаготовок — Топорок.
— Не люблю отсиживаться в конторе, — расставаясь перед сном на крыльце заезжей, заявил он директору. — Хочу сразу ознакомиться с обстановкой...
«В далекой глуши, куда не достают даже телефонные звонки, можно будет некоторое время отсидеться, а потом...» — О дальнейших планах он не успел подумать. Усталость поборола тревоги и опасения. Грохотов уснул.
БЕССОННАЯ НОЧЬ ДИРЕКТОРА
Директора Крюковского леспромхоза Никитаева разбудил телефонный звонок. Вызывали в контору.
— Черт знает что такое! — ворчал недовольный директор. — Только что устроил одного уполномоченного, опять какие-то гости нагрянули. И до всего должно быть дело директору. Пора, пора, старик, на пенсию.
Никитаев хитрил сам перед собой. Проработав свыше тридцати лет в лесу, прочно утвердившись после войны на посту директора одного из крупнейших
Большим хозяйством он руководил легко и спокойно. Считая основой выполнения плана заботу о людях, старый директор построил в тайге благоустроенные поселки, не отличающиеся от городских, со всеми возможными удобствами. Рабочие из Крюково не увольнялись. Плохо здесь было только пьяницам, бездельникам и бракоделам.
Приезд уполномоченного удивил Никитаева: ему почудилось недоверие к его способностям руководителя, это настроило его на ворчливый тон и заставило заговорить о пенсии.
— Чем могу быть полезен? — вежливо обратился Никитаев к мужчине в военном полушубке, угадав в нем старшего группы.
Голубев коротко рассказал Никитаеву о цели приезда.
— В пути мы встретили возвращавшегося из поселка шофера Короля, который привез к вам «уполномоченного». Не вызывает сомнения, что это тот, кого мы разыскиваем.
— Разрешите проводить вас к месту ночлега самозванца, — предложил директор.
Рассказ Голубева ободрил его: «Верят еще в области старику Никитаеву. Знают, что справится с планом сам, без толкачей и теребильщиков», — удовлетворенно отметил в своем сознании директор.
— Сон Грохотова будет оберегать ангел-хранитель в образе младшего лейтенанта Василькова. Возьмем эту сволочь утром в автомашине.
ВЕСНА НАСТУПАЕТ
Грохотова разбудили доносившиеся с улицы сигналы автомобиля.
В нижнем белье, босиком, он подошел к окну и отдернул занавеску. У крыльца, фыркая мотором, стояла легковая машина ГАЗ-67, получившая распространенное прозвище «козел».
Грохотов постучал в окно, чтобы обратить на себя внимание, и махнул рукой: мол, сейчас. Одеться, умыться, выпить стакан крепкого чаю было делом нескольких минут. С неразлучной папкой в руках Грохотов вышел на крыльцо. Он невольно зажмурился от утреннего весеннего солнца. Ранняя оттепель повсюду оставила свои следы. С крыши грозно свесились громадные сосульки. Грохотов в испуге отшатнулся от карниза: ему почудилось, что ледяные пики острием направлены прямо ему в голову и готовы поразить его. Вешними водами у дороги промыло глубокую канаву. Вода скатывалась в канаву, увлекая за собой навоз, мусор, щепу, очищая дорогу от всего лишнего, наносного. Воробьи после зимнего одиночества организовывались в шумные, суетливые стаи. Одна стая опустилась возле крыльца, пестрые пичужки запрыгали в сторону Грохотова, задорно чирикая, как бы выкрикивая: «Вот он... Вот он... Вот он...» Грохотов отступил в глубину крыльца. Из машины выскочил Никитаев, и это вывело Грохотова из состояния испуга.
— Пожалуйста, товарищ уполномоченный. Машина довезет вас до самого Топорка. С вами поедут бухгалтер и кассир, сегодня в Топорке выдача зарплаты.
Сопровождаемый Никитаевым Грохотов подошел к «козлу». Молоденький шофер, с утра уже успевший изрядно повозиться с «козликом», что было видно по его щекам и лбу, вымазанным в масле, предложил «уполномоченному» садиться рядом. На заднем сидении развалились двое мужчин, закутанных в длиннополые тулупы.
Грохотов попрощался с Никитаевым.