Третья пуля
Шрифт:
Глава 8. Москва
Идеальным, утопическим вечером парк посреди Украинского бульвара был полон прогуливающимися парочками, проказничающими детьми, обнимающимися влюблёнными, брешущими собаками и теоретизирующими интеллектуалами. Все они лучились счастьем людей, довольных собою и тем, что они находятся именно здесь и прямо сейчас. Господствующей чертой в них было ощущение: жизнь прекрасна! В наступающих мягких сумерках загорались фонари, поставленные скорее для красоты, нежели с какой-то практической целью — поскольку в этом городе практически не было преступности, никто не страдал от безработицы и налоги были невысоки. Сгущающаяся темнота скрывала строительное безумие экскаваторов, бульдозеров и подъёмных кранов: при свете дня Москва перестраивала себя, наверное, в тринадцатый раз за свою долгую, сложную историю, в этот раз дав выстрелить капитализму — пусть даже жителям и приходилось с трудом
Окружённый девятиэтажными высотами жилого комплекса с адресом: Кутузовский проспект, дом семь и угнездившийся под деревьями ресторан «Хачапури» работал на полной мясной скорости. Это место специализировалось по кускам животных, насаженным на палочки. Они подавались хрустящими и блестящими от жира, вытопленного из них открытым огнём — куски чистого протеина, чей аромат наполнял воздух и вызывал в памяти картины казацких лагерей вдоль Дона, отдыхающих после целого дня сражения с царской пехотой где-нибудь в 1652 году. Ресторан сам по себе имел казацкое свойство, поскольку располагался в палатке на открытом воздухе недалеко от кухни и бара в отдельном здании, отделённом пешеходной дорожкой и служил местом сбора подрастающего поколения, ищущего пропитания, водки и общения, которые он исправно предоставлял.
Суэггер не стал пить водку, зная, что очнётся в Сибири с женой-узбечкой, девятью детьми и новыми татуировками. Не был он и голоден, хотя аромат мяса взывал к каким-то первобытным инстинктам в нём. Товарищество же, которого он искал, было особенного рода.
Он сидел в баре один, потягивая «коку», как в этом столичном городе называли Кока-колу и поглядывал на прохожих настороженным глазом, однако же не углубляясь в детали. Что-то сдерживало его: наверное, история. Как его собственная, так и история его страны и его культуры. Было трудно поверить: его воспитывали в ненависти ко всем этим людям, а они оказались такими красивыми, энергичными и счастливыми. «Отлично, парни,»— подумалось ему, — «что мы не взорвали вас в ядерную труху где-нибудь в 1977 м. Это было бы большой ошибкой».
Шёл его второй день в Москве. Первый он провёл, слоняясь по Красной площади, на которой находилась его гостиница — «Метрополь» — и по окрестностям, в качестве первого впечатления получив ошеломление от той чистой радости, которой был наполнен этот город — пыльный, обветшалый, но всё ещё стоящий на своём посту после восьмисот шестидесяти пяти лет службы. Ряды сурово выглядящих сталинских жилых домов, полных древней памятью о слезах и убийствах, сдались вторжению торговли на первые этажи и нашествию хвастливых, кричащих вывесок и плакатов с изображениями самых разных товаров, всевозможных роскошных автомобилей, духов и модных дизайнеров, что только были известны людям. По крайней мере в семи точках горизонта небо пронзали новые Далласы из стали и хрома, господствуя над пятиэтажной плоскостью ныне павшей к их ногам коммунистической реальности. Это был настоящий город золотой лихорадки, хоть и бывший одновременно тысячелетним залом кровавой славы, и Суэггер не мог свыкнуться с ритмом этого места.
Но тут он увидел ту, кого ждал. У неё была внешность ловкого, цепкого журналиста без намёка на претенциозность и напыщенность и лишь лёгкая ирония играла в её взгляде из-под стрижки в американском стиле. На ней были брюки и чёрная футболка, как позволяла тёплая погода и среди местных она смотрелась вполне органично.
— Мисс Рейли? Я Суэггер.
— О, — сказала она, — великий Суэггер! Рада встретить героя.
Рукопожатие, милые улыбки, лёгкое замешательство.
— Я просто старый козёл, пытающийся усидеть трезвым посреди всего этого картофельного сока, — ответил он.
— Действительно, русские отменно выжимают картошку. Давайте присядем.
Боб проследовал за ней к посту метрдотеля, который провёл их сквозь палатку мимо семейных и офисных компаний — пьющих, смеющихся и плотоядных людей — к маленькому столу на самом краю заведения, из-за которого открывался вид на простор обширного парка, заполненного отдыхающими гражданами и прогуливавшимися как на двух, так и на четырёх ногах.
— За тобой не следили? — спросил он.
— Удивительно, никто раньше меня об этом не спрашивал. Нет, не думаю. Русские
— Я так и слышал. В Москве всё продаётся.
— Что угодно, — согласилась она.
— А как насчёт аренды? Скажем, я бы снял Лубянку на ночь.
Она рассмеялась:
— Удачи. Должно быть, у тебя есть знакомые олигархи.
— Поскольку я не знаю, кто такие олигархи, то не знаю, знакомы ли они мне. Кто это, кстати? Слово я видел в англоязычной газете.
— Богатеи. Магнаты, миллиардеры, скупают всё, что захотят. Главным образом бывшие офицеры КГБ. Они были друзьями Ельцина в 93 м. Когда он разрушил государственный экономический аппарат, они проложили себе дорогу наверх и прибрали весь пирог к рукам, в короткий срок сказочно разбогатев. Теперь они ездят на золотых лимузинах, женятся на стюардессах, покупают спортивные клубы в Америке, пытаются попасть на шестую страницу [67] и заведуют всем, что здесь есть. Абрамович, Крулов, Алекперов, Вексельберг, Иксович. [68] Один из них женат на дочери Ельцина, кстати. Уилл и я писали про них. Петонин, Таркио, ещё некоторые — не помню.
67
шестая страница — имеется в виду шестая страница «Нью-Йорк Пост», где публикуются слухи из жизни знаменитостей
68
Ixovich
— Имена я всё равно забуду, но звучит достаточно обычно. Обычно дела в столицах так и делаются. Рад, что встретилась со мной.
— Как бы я отказалась? Проверив немножко, я поняла, что если слухи хоть наполовину правдивы — то это всё равно что встретиться с Джоном Уэйном, [69] Тедом Уильямсом [70] и Оди Мёрфи [71] в едином человеке. Да и твоя дочь сказала, что ты настоящий плюшевый медведь.
69
Джон Уэйн — известный в США киноактёр 50-70х годов, «король вестерна», лауреат премий «Оскар» и «Золотой глобус»
70
Тед Уильямс — знаменитый американский бейсболист, игравший за «Бостон Ред Сокс» двадцать два года, служивший лётчиком в Корпусе морской пехоты США а также бывший знаменитым рыболовом-спортсменом и телеведущим
71
Оди Мёрфи — американский военнослужащий, удостоенный в ходе Второй Мировой Войны наибольшего количества наград за личное мужество
Эту встречу с Кэти Рейли, московским корреспондентом «Вашингтон пост», организовала Никки, его дочь, телевизионный журналист, работающая в Вашингтоне.
Подошла официантка, и журналистка пробежалась по меню, которое состояло существенным образом из мяса с ещё мясом, некоторых других видов мяса, обычного мяса, необычного мяса и, конечно же, мяса. Кэти Рейли заказала мяса.
— Так ты работаешь на ФБР, верно? — спросила она.
— В каком-то роде. Так считает Никки, так считают русские. Но они также думают, что меня зовут Джерри Хоман и что я спецагент. [72] У меня есть все бумаги и дипломатические одобрения, подкрепляющие это. Я встречался с их человеком из министерства иностранных дел, работающим на ФБР, и он тоже считает меня тем, кем я представился.
72
спецагент — статус сотрудника ФБР, дающий в том числе право проведения арестов
— Ух ты. Работа под прикрытием! Это интригует. Так зачем же это всё?
— Вкратце — ко мне обратились с тем, чтобы я пригляделся к гибели человека в Балтиморе, сбитого скрывшейся машиной. Он только что вернулся из Далласа, где задавал кое-какие вопросы. Я поехал в Даллас и стал задавать те же самые вопросы. Тут и меня попытались сбить.
— Не получилось у них, как я погляжу.
— К счастью, я связался с агентом ФБР из Далласа, отличным человеком, с которым я работал раньше. Он согласился дать мне прикрытие как контрактнику, хоть я и был тем, кто принёс ему это дело. Держалось всё на соплях, но сработало. Тут выяснилось, что тот, кто пытался убить меня, оказался настоящим трофеем. Русский бандит, связанный с местной группировкой по имени… Из-май-лов-ска-я.