Третья раса
Шрифт:
Долговязый на секунду задумался.
«Понятия не имею, — признался он. — Похоже, здесь поработала тварь, которой нет в каталоге Вершинского».
Это было еще то заявление, но сейчас не время было падать в обморок и поддаваться панике. Одно было ясно точно — я зря грешил на океан. Не он показал мне сегодня зубы, а старый и опасный враг, причем созданный, по иронии чьего-то злого гения, из наших же, человеческих генов. Правда измененных инженерами до неузнаваемости.
«Позже поговорим, сейчас не до того», — жестами показал Долговязый.
«Да. Пора пробиваться, —
«Годится, — Долговязый кивнул, разрезав тьму лучом фонаря. — Чем быстрее окажемся внутри, тем меньше в отсеки зальется воды».
«Кормовая часть и так залита», — напомнил я.
«Плохо, но следует это принять как данное. Просто учтем, что объем помещений меньше, чем мы рассчитывали. Пробивать внутреннюю обшивку будем вдвоем и синхронно. Так уйдет меньше времени. Ты режешь полосу слева, я справа, потом соединяем их сверху так, чтобы получить «П»-образный надрез».
«Почему нельзя просто вырезать круглую дыру?» — поинтересовался я.
«А как ты ее потом за собой заваривать будешь? Круг выпадет, и его обратно уже не приделаешь. А так мы отогнем металл, пролезем внутрь, а потом заварим лаз».
В этом был резон. На герметизацию уйдет время, конечно, но оно сторицей окупится тем, что отсеки не затопит по самую маковку. А когда мы всем впрыснем в кровь кислородный грибок, уже не будет разницы, сколько в помещения зальется воды.
«Режем!» — приказал Долговязый, взяв в руки горелку тяжелого плазменного резака.
Мне оставалось только в точности повторять его действия, потому что когда нам в учебке давали работу с металлорежущим инструментом, я валялся в лазарете с гриппом. Мы щелкнули кнопками запуска, и воду располосовали два фиолетовых огненных конуса, от которых вверх тут же устремился плотный вихрь пузырей пара. От раскаленного сияния резало глаза, но в данной ситуации было не до комфорта. Мы протиснулись в пробитую биотехом пробоину и врезались в более тонкий металл внутренней обшивки. Броня поддалась на удивление легко, стекая на дно, подобно алому воску. Из надреза мириадами мелких пузырько вс шипением вырывался пар, и за этим шлейфом оставалась ровная щель с оплавленными краями. Из нее тоже ударили струи пузырей, но это уже был не пар, а воздух, вытесняемый из отсеков ворвавшейся туда водой.
На всю работу у нас ушло не больше половины минуты.
«Быстрей отгибаем металл! — показал Долговязый. — А то зальет!»
Мы уперлись плечами в лист и попробовали вогнуть его внутрь, но это оказалось не так просто. Пульс от усилия участился, но технология грибкового дыхания видимо не была приспособлена к серьезным физическим нагрузкам — от недостатка кислорода в крови у меня поплыли красные круги перед глазами. Если учесть, что в глазах еще не померкло остаточное свечение пламени, то понятно будет, насколько красочный получился фейверк.
«Осторожнее, — запоздало предупредил Долговязый, — Ты так задохнешься к дьяволу. Не упирайся зря. Давай вместе, когда я кивну».
По его сигналу мы синхронно надавили на лист, потом еще раз, еще, и он со скрежетом поддался. Однако отогнуть его
«Заварить лаз не получится. — Отставник виновато развел руками. — Надо спешить!»
Я хотел ему сказать, что он мог бы подумать об этом. Надо было, как я предлагал, вырезать дыру полностью и не тратить силы и время на отгибание брони. Но сейчас было поздно спорить — отсеки стремительно заливало водой. Учитывая давление на тридцатиметровой глубине, у нас было катастрофически мало времени.
Бросив резаки, мы с трудом протиснулись внутрь. Лучи фонарей метнулись по стенам, отразились в воде. Ее было уже больше, чем по щиколотку.
— Можешь отдышаться, — прошептал Долговязый, сняв гарнитуру. — Грибок не мешает дышать обычным образом.
Я вдохнул и почувствовал себя значительно легче. Это было важно, поскольку именно мне предстояло указывать путь через темные отсеки затонувшего «Рифа». С учетом того, что корабль лежал на боку, это стало непростой задачей даже после изучения трехмерной модели на экране компьютера.
— Вы где? — спросил я в микрофон и услышал собственный голос из оставленного на дне усилителя.
— На второй палубе, — ответила Леся.
— Мы уже внутри, — сообщил я.
— Уши закладывает. Это вода?
— Да, вас зальет немного. Но мы вас вытащим.
Даже несмотря на искажения звуков, было слышно, что кто-то плачет. Плач был женским, а еще кто-то шепотом говорил по-немецки. То ли ругался, то ли молился — я не знал языка. Честно говоря, мне стало страшно. Страшно за то, что я не смогу найти дорогу на вторую палубу, мы не успеем и Леся утонет. Уж не знаю, сами по себе были эти эмоции, или столь острая паранойя была следствием вторжения грибка в химию организма, но оказалась она столь яркой, что я еле сдерживался.
Воды было уже выше колена, когда я наконец нашел нужный люк, ведущий на верхние палубы. Мы протиснулись в него, но сориентироваться по звуку не могли — мешал работающий усилитель, удваивающий все звуки мощнейшим эхом.
— Майк! — позвал Долговязый. — Выключи эту гребанную Иерихонскую трубу!
Офицер в рубке выполнил приказ немедленно, после чего наступила оглушительная тишина.
— Леся!!! — выкрикнул я изо всех сил.
— Мы здесь! — донесся до нас сначала крик, а потом удары чем-то тяжелым в переборку и скрип открываемой двери.
Вода поднялась до пояса, так что я бросился в нее и поплыл — так было легче.
— Не распори брюхо! — предупредил меня Долговязый.
Проплыв метров десять, я увидел открытый люк, из которого мне подали руку. В трепещущем свете налобного фонаря мелькали фигуры промокших, перепуганных людей. Среди них была Леся, и надо сказать, что держалась она молодцом.
— Где акваланги? — спросила она.
— Мы не стали тащить их по коридорам, — соврал я. — Снарядитесь перед выходом.
По глазам жены я сразу понял, что ее мне обмануть не удалось, но тем не менее она, доверяя мне, приняла правила этой игры. К тому же ей, похоже, было интересно, как мы сюда попали без аппаратов.