Третья раса
Шрифт:
Глава 8
Черная бездна
Заявление Долговязого окончательно выбило почву у меня из под ног. Я что угодно мог предположить, любой способ погружения без аппарата, включая гипервентиляцию легких чистым кислородом, как это сделала Рипли возле Одессы. Но чтобы впрыскивать грибок себе в кровь… Нет, это чересчур, с какой стороны не смотри. Однако, судя по всему, другого выхода не было.
— Грибок является дальним родственником обычных дрожжей, — объяснял между тем Долговязый, готовя инъектор. — Ты думал,
— Нет. Но я был уверен, что их разработали инженеры…
— Конечно. Инженеры из охотников. Практики. Ты знаешь, что жидкостные аппараты появились только лет тридцать назад?
— Да ладно. Им лет сто! — ответил я. — Что я не видел фотографий первых жаберных ЖЖС-ок?
— В них тонуть было хорошо, а не нырять. От неосторожного пука жабры рвались. И все, пипец. Нормально можно стало нырять, только когда линейка ГАДЖ появилась. А до того с этой хренью в крови и ныряли. И с океанской водой в легких, вместо «рассола». Что, не хило?
Честно говоря, это произвело на меня сильное впечатление. Нигде и никогда я такого не слышал, даже представить не мог, что такое бывает. Грибок в крови… Похоже, наши предки были на всю голову сумасшедшими. По крайней мере те, которые шли в охотники.
— Когда грибок расплодится в крови, то есть через пару десятков секунд, ты перестанешь дышать, — продолжил инструктаж Долговязый. — Эта флора выжрет весь углекислый газ из крови, а именно он является стимулятором легочной активности. Это совсем не то ощущение, когда «рассол» попадает в легкие. Так что будь готов. Понятно, что сердце тоже попробует остановиться, а сосуды головного мозга уйти в глубокий спазм. Но это предусмотрено. В числе прочих отходов жизнедеятельности грибка есть несколько стимуляторов — расширитель сосудов и стимулятор сердечной активности.
Меня начало потихоньку колотить.
— А вот чего не предусмотрено, — вздохнул отставник, — так это выброса эндорфина в кровь. Не может грибок его вырабатывать. Так что со всеми неприятностями от высокого давления, с болью в костях и мышцах, придется справляться самостоятельно.
— Успокоил! — пробурчал я.
— Ничего. Это только по первому разу страшно. Потом поймешь, что эту хрень возить с собой намного удобнее и эффективнее, чем аппараты воздушного типа. А с жидкостниками без допуска вообще сплошные проблемы. Вон, я из-за этих чипов чуть не загремел. А грибок ни под какой закон не попадает. Наркотики не вырабатывает, даже эндорфиновую активность не стимулирует. Большинство таможенников и полицейских вообще не поймет, что это такое.
В этом, конечно, был резон, но все же я бы предпочел акваланг. Да только выбора у меня никакого не было. Я понял, почему Долговязый заговорил про кроличью нору и другую реальность. Уйти в глубину без всяких технических средств, на одной биологии — это действительно сильно.
— Коэффициент преломления воды, поскольку нет шлема, придется компенсировать контактными линзами, — продолжал отставник. — Это непривычно,
Внезапно меня вызвал Тошка:
— Мы на месте. Усилитель поставили у борта.
— Они усилок поставили, — с облегчением доложил я.
— Хоть в чем-то сгодились, — обрадовался Долговязый и надел гарнитуру. — Майк! Подключи нам усилок к гарнитурам.
— Готово! — ответил офицер из рубки.
Теперь мы могли слышать все, что проникало в гидрофон усилителя. Звуков было много — отголоски шторма, щелчки рачков, движение воды вокруг корпуса затопленного судна. Но уже через пару секунд я расслышал голоса людей.
— Живы!
— Да не ори ты так! — осадил меня Долговязый. — Ты же на усилитель подключен.
Это означало, что все, произнесенное в микрофон гарнитуры, усиливается устройством внизу и будет услышано потерпевшими крушение. Голоса тут же стихли. Я представил, каково им там — ни с того ни с сего услышать по ту сторону обшивки человеческий голос мощностью в несколько киловатт. Не для слабых нервов, надо признать, развлечение. Особенно если темно.
— Да ведь это спасатели! — выкрикнул незнакомый мужской голос по-русски. — Эй, мы здесь!
Тут же раздались удары в переборку.
— Так, народ, не шумите, — негромко произнес Долговязый, и тут же все стихло. — Мне надо несколько важных вещей узнать. Во-первых, раненые или погибшие есть?
— Нет, — донесся голос из бездны. — Все целы.
На этот раз голос был Лесин, я его сразу узнал, несмотря на искажение тембра.
— Отлично, — отставник подмигнул мне. — Тогда второй вопрос. Почему радиосвязь не работает?
— Нет питания, — ответила Леся. — Затоплены кормовые отсеки, нам их пришлось задраить. Аккумуляторы там, а турбины стоят.
— То есть вы в темноте?
— Да.
Мне сделалось так жутко, что в знак солидарности с теми, кто внизу, я невольно закрыл глаза. Это почти немыслимо — не впасть в панику и истерику на глубине тридцати метров, в полной тьме, не имея возможности выбраться самостоятельно, не зная, прибудут ли спасатели в ближайшее время.
— И еще с воздухом большие проблемы. Нас тут пятнадцать человек. Уже ощущается нехватка кислорода.
— Я тебя вытащу, Леся! — произнес я, не сумев сдержаться.
— Рома? Ты? Как ты сюда попал?
— Кроме нас тут никого нет, — признался я. — Спасатели не могут выйти из порта по причине шторма. Но у нас с Долговязым отличное судно. Как раз спасательное. И оборудование.
— С Долговязым? — удивилась Леся. — Он-то тут откуда?
— Я потом расскажу, ладно? Сейчас вас надо вытаскивать.
— Но как? — насторожилась Леся. — Здесь далеко не все смогут подняться в аппаратах воздушного типа.
— У нас есть новейшие спасательные средства, — соврал я. — Все будет нормально. Нам надо только внутрь войти.