Треверская авантюра
Шрифт:
Флот беглецов рванул куда-то вверх по течению, а когда отряды победителей взяли под контроль порт, там уже не осталось ни одной свободной лоханки.
Дальше события развивались своим чередом. Когда горожане сообразили, что вроде пока можно было пока и не сдаваться, им предстояло пережить массу волнительных впечатлений. Девять дней они всячески полоскали руководителей партии мира «за поспешность». Хотя буквально накануне – митинговал совсем о другом.
Единственный нюанс: улицы города контролировали патрули победителей, поэтому даже по-настоящему «поругать виновников» получалось лишь у себя дома. А вот то, какими оскорбительными
Прямо во время сдачи города, он собрал вокруг себя несколько десятков хускарлов, прихватил собственную семью, и заперся в замке Хундсхоф102, заявив, что откроет ворота только перед своим господином или Ингваром Чужеземцем.
Взяв под контроль остальные кварталы, офицеры осадной армии постояли-постояли, подумали и решили: что лезть и резаться с сидящими там дружинниками – идея глупая. Тем более, из-за всех этих непоняток с тем, найдется ли Игорь вообще. Поэтому они выставили наблюдателей, а сами занялись своими делами, «пока все как-нибудь не разрешится».
Предоставленные сами себе, хускарлы прежнего ярла первые пару дней были очень осторожны и с энтузиазмом ходили в караулы. Но в замке была толпа молодых служанок, огромные запасы самого лучшего вина, пива и медовухи, а враги – кажется, на них и правда плюнули.
В общем, уже к вечеру третьего дня кто-то из воинов помоложе так надрался, что выбрался на крышу самой высокой башни и, цепляясь за парапет, принялся почем зря крыть дураков горожан, болванов осаждающих, нескончаемое вино, глупых баб, свою беспросветную скучную жизнь и даже «выглядящего надутым старым индюком» отца-командира. За последнее – он и получил от Вардхайма в ухо, но традиция была заложена.
Еще почти неделю, до появления Игоря и почетной сдачи ему последнего непокоренного укрепления, кто-то время от времени взбирался на помеченное местечко, и принимался «жаловаться на жизнь». Молодежь нынче пить совсем не умеет, и случалось это с завидной регулярностью. Хотя чего там, за день до сдачи, даже старый десятник «оскоромился». В его оправдание, правда, нужно заметить, что речь его была содержательной и почти понятной. Хотя и тоже довольно оскорбительной по содержанию.
Но это дело совсем уж прошлое.
Убедившись, что прежний ярл не вернется, старший десятник Вардхайм принес новую клятву. Сейчас он служил «полусотником» новой городской стражи, набранной большей частью из ополчения «западных» родов. Среди тех, кто не горел желанием возвращаться к прежней скучной жизни у себя дома. Ну, или хотел для начала попробовать что-то еще…
Естественно, новая структура создавалась с небольшим вкраплением «специалистов» из прежнего состава и несколькими командирами постарше – из личной дружины Игоря. Еще из тех, первых поклявшихся ему в верности воинов. В том числе, естественно, и командир «сотни».
Хотя получилась, конечно же, не совсем «сотня». В штат вошло почти вполовину больше людей, потому что помимо силовиков-стражников, нужны были тюремщик, палач, коптерщик, повар, казначей, дознаватели и так далее. Некоторым еще и полагались помощники. Короче – Игорь попытался создать не просто привычную всем городскую стражу, которая стоит на воротах, собирает пьяниц да бузотеров, и в случае чего, может встретить первый натиск врага. А что-то похожее на привычную для него земную полицию.
Под этот дело им передали одно из самых больших городских зданий – Казармы городского полка. Теперь все стало наоборот – нойхофская стража не ютилась в паре его помещений, а владела и отвечала за эту четырехэтажную крепость в центре города. Городскому полку Игорь пока полностью доверять не мог, поэтому оружие полка хранилось на складах внутри, желающие приходили туда на тренировки в огромный внутренний двор, но караулы уже ни несли, и в случае конфликта с новой властью, вряд ли сумели бы там засесть. Теперь это здание стало бы опорной точкой при подавлении возможных городских беспорядков…
* * *
Объявившись, Игорю пришлось прождать почти два часа, пока соберется его похмельное воинство. Первыми, как и ожидалось, почти сразу же набежали собственные хускарлы и отряды младшей дружины. Большая же часть ополчения в это время или отсыпалась в прежнем – осадном лагере, или разбрелась небольшими группами по всему Нойхофу. Непрекращающийся девятидневный загул не хуже тяжелой битвы потрепал воинов. Именно в этот момент, кстати, Игорь с удивлением и узнал, сколько ему понадобилось времени, чтобы прийти в себя и выбраться из подземелья.
Поначалу внутрь храма-пирамиды пускали только командиров да самых уважаемых ветеранов из личного хирда, поэтому поскучать неожиданно нашедшемуся командиру, конечно же, не пришлось. В некоторые моменты разговор превращался в сплошной гомон, но Игорь понимал их эйфорию и растерянность от того, чтобы самые плохие предположения не оправдались. Все-таки без него, воины превращались в простых бандитов, без шансов получить землю.
Показав себя в итоге под искренние приветственные крики во всей потрепанной красе, Игорь заверил, что «гордится, ценит, и они молодцы!» Помимо этого, у желающих появилась возможность убедиться, что все они снова вполне респектабельная армия победителей.
Для этого «в счет добычи», каждому отсчитали по весомой горке монет из собственной казны Игоря. Премия получилась почти на 40 тыс. гельдов. Даже самый последний легковооруженный перебежчик получил не меньше 20 монет на руки. Вполне приличная сумма, чтобы бродить в увольнительных по нойхофским кабакам. После этого Игорю пришлось занырнуть в дела, и одним из первых важных вопросов, как раз стала судьба побежденного клана.
Будь их главные ресурсы и люди в «шаговой доступности», возможны были одни варианты. Например, как с кондрусами, когда сильная и сплоченная общность просто исчезла в одночасье. Но так – уже не получалось.
Хундинги были по-настоящему богаты, и как раз в это время могли вербовать наемников, или подкупать союзников в соседних племенах, сами при этом оставаясь почти неуязвимыми. Кроме тех, конечно, кто все еще был в городе, или попал в плен. А это более четырехсот опытных воинов клана и прямых вассалов бывшего ярла, чаще всего повязанных еще и женитьбой на каких-нибудь племянницах, внучках и прочих, не всегда законных побочных побегах разветвленного родового древа.
Хотя с последними, как раз еще можно было «поработать», чтобы перетянуть их на свою сторону. Часть его советников была уверена, что почти девять дюжин опытных бойцов было, как минимум расточительно резать или продавать в рабство. В отличие от остальных – «полноправных» и оттого очень слабо предсказуемых членов клана хундингов.