Треверская авантюра
Шрифт:
Размышляя об отсутствии необходимости в белых бантах и рубашках того же цвета, в недостатке пышных букетов… Еще о многом другом из того огромного списка, который на его новой родине никто не знал. Понятно кроме самого Игоря и трех его разбросанных по здешнему миру спутников.
Здесь даже погода ни чем не напоминала прежнюю жизнь. К незамеченному большинством фризом Дню знаний в предгорьях все еще царила жара и влажность. По ночам, правда, уже потихоньку начала возвращаться настоящая, расслабляющая душу и тело прохлада. Нет-нет да шевельнет отсыревшие за сезон дождей флаги и вымпелы едва заметный ветерок со стороны снежных утесов хребта Алайн Таг. Чаще всего,
Жителям равнин в этом плане еще слишком рано было на что-то надеяться. Что приморское побережье, что дельта Рихаса – там, по сравнению с окрестностями Виндфана, – по-прежнему влажная и душная баня. Хотя погода в Эйдинарде, конечно же, слишком неоднородна, чтобы судить обо всех его уголках так однозначно.
Например, в оставленных Игорем предгорьях вокруг ивинговской крепости Эверберг, где он с коллегами по авиакатастрофе оказался чуть более двух лет назад, по рассказам старожилов даже в самые «мокрые» годы в это время не стоило ждать больше трех-четырех ливней в месяц. Да и то, чаще всего очень коротких и, скорее всего, по ночам. Тяжелые муссонные тучи редко задерживались перед единственным полноценным проходом в Великом хребте – Вратами батавов.
А вот стены и улицы священного острова Бувайя, по мнению знатоков, даже в сентябре омывало не реже четырнадцати-пятнадцати дней из тридцати. Именно там предпоследний месяц сезона дождей – сентябрь, – это действительно, ужасно душно, жарко, потно и липко. Если бы не море прямо у порога, и многочисленные городские каналы средневекового мегаполиса, было бы и вовсе тоскливо. Но Игорь там пока не бывал, поэтому давайте вернемся в Виндфан.
С недавних пор важное поместье нового ярла, стало еще и опорной крепостью юго-запада Треверской марки. Хотя с этой стороны подданным Игоря что-то угрожало меньше всего. Во-первых, беспокойные подданные янгонских воинов-жрецов жрецов в эти края докатывались слишком нечасто, а местные горцы были чересчур немногочисленны. Во-вторых, ближайший приток Восточного Рихаса, как и остальные, брал начало в горах, но шел большей частью между не слишком густонаселенных берегов (по крайней мере, на счет его левого берега точно), а потому считался «тупиком». В ближайшие год-полтора это должно было измениться, но пока получалось именно так…
…Первыми на все эти погодные «новшества» отреагировал, конечно же, гарнизон. Взрослые и не очень мужи, многие из которых успели налить своей и чужой крови с небольшую речушку или как минимум озерцо, принялись всячески ловчить, интригуя в попытках вырвать себе именно ночные смены. Чего только не происходило ради дежурств без изматывающей толкучки на солнцепеке. Хотя днем в Виндфане сейчас стало куда меньше забот, чем еще совсем недавно. От прежнего многолюдства уже дней двадцать, как не осталось и следа. Хотя нет, простите, как раз «следы-то» прежней толкотни остались. И очень-очень заметные «следы»!
Все эти толстые стены, высокие башни. Бетонно-каменный мол, с необычно затейливыми укреплениями, напрочь перегородивший небольшую судоходную речушку. Раньше она беспрепятственно впадала в ближайший приток Восточного Рихаса, как раз у подножия виндфанского холма.
Уж совсем незначительными изменениями можно было посчитать несколько новых жилых острогов на холмах вдоль основного русла. Рассчитанные на две-три семьи, с непременной наблюдательной каланчой и четырьмя башнями по углам. Они, конечно, пока еще отсвечивали свежими затесами бревенчатых стен, но уже надежно присматривали за прилегающим берегом
Что касается растворившегося многолюдства, то стоило Игорю выбраться из нойхофских подземелий, да еще и с головой прежнего правителя, как все об этом узнали практически сразу. Без всякой мобильной или еще какой высокотехнологичной связи. Уже к концу первой недели высокопоставленные подданные прежнего треверского ярла сплошным потоком двинулись в город. Сначала самые мелкие вожди и старейшины ближайших к городу родов, но стоило остальным понять, что Игорь не склонен к необоснованным репрессиям, как на поклон к новому правителю рванули уже вес остальные. В том числе и главы самых влиятельных кланов, служивших опорой прежней власти.
Игорь и правда, всех охотно и ласково принимал, обменивался клятвами, но обязательно предупреждал, что каждый достойный муж99 обязан принести клятву сам – лично, иначе он может быть лишен права на землю, ловы или другое имущество, относящееся к территории марки. При этом чтобы избежать непонимания и возможной паники, Игорь не забывал уточнять, что не желает вмешиваться в отношения между членами одного рода, однако все же явится в ближайшее время, чтобы принять всех желающих под свою руку.
Такой шаг с одной стороны, в перспективе, означал подрыв власти родовых старейшин и вождей над сородичами. Исчезала прежняя необходимость в них, как в управляющей прослойке. С другой – успокаивал гарантиями сохранения личной собственности, не смотря на проигрыш в войне. Учитывая шаткость положения родовой верхушки на всей остальной территории марки, кроме бывшего западного анклава, «мыши плакали, кололись, но продолжали есть кактус». И иногда – даже с изрядным энтузиазмом.
Кстати, именно это взаимное признание окончательно делало переселенца с Земли полновластным новым ярлом не только по «праву меча», но и на основании более надежного «общего права». Другие племена от этого все больше теряли возможность вмешаться во внутренние дела треверов. Чтобы окончено перекрыть эту возможность, оставалось лишь привести к покорности еще лишь одну территорию – восточный анклав, с самого начала войны объявивший нейтралитет.
Запад, принял новую власть в первых рядах. Северные и центральные земли были приведены к присяге в течение конца июля – начала августа. Даже с «борцами за кельтские права» все разрешилось довольно просто, хотя после недавнего поражения они и сохранили не меньше семи-восьми сотен воинов и почти все свои замки и крепости.
Хундинги слишком спешили защитить Нойхоф, поэтому не могли по-настоящему воспользоваться плодами своей победы…
В середине июля Игорь привел к землям южан около шестнадцати сотен воинов. Почти половина из них еще совсем недавно считала его врагом. Как минимум – формально, хотя некоторые успели и повоевать тоже. А сейчас – все они вполне дисциплинированно вышагивала под команды его офицеров.
Более четырехсот человек из этой армии были тяжелой пехотой восстановленного городского полка Нойхофа. Правда, теперь их броня и оружие считалось уже не их личной собственностью, и большую часть времени хранилось в казармах городской стражи. Ушлые горожане сообразили сдаться раньше, чем успел понести серьезные потери, при этом нельзя не отметить, что они продолжали сохранять строй даже после поражения в той битве.
Еще примерно столько же легких пращников, копьеметателей и лучников, было набрано именно для этого похода среди «северян» и жителей внутренних округов марки.