Треверская авантюра
Шрифт:
Размышляя об отсутствии необходимости в белых бантах и рубашках того же цвета, в недостатке пышных букетов… Еще о многом другом из того огромного списка, который на его новой родине никто не знал. Понятно кроме самого Игоря и трех его разбросанных по здешнему миру спутников.
Здесь даже погода ни чем не напоминала прежнюю жизнь. К незамеченному большинством фризом Дню знаний в предгорьях все еще царила жара и влажность. По ночам, правда, уже потихоньку начала возвращаться настоящая, расслабляющая душу и тело прохлада. Нет-нет да шевельнет отсыревшие за сезон дождей флаги и вымпелы едва заметный ветерок со стороны снежных утесов хребта Алайн Таг. Чаще всего, естественно, лишь в мечтах, но иногда и на самом деле горы задышали свежестью.
Жителям равнин в этом плане еще слишком рано было на что-то надеяться. Что приморское побережье, что дельта Рихаса – там, по сравнению с окрестностями Виндфана, – по-прежнему влажная и душная баня. Хотя погода в Эйдинарде, конечно же, слишком неоднородна, чтобы судить обо всех его уголках так однозначно.
Например, в оставленных Игорем предгорьях вокруг ивинговской крепости Эверберг, где он с коллегами по авиакатастрофе оказался чуть более двух лет назад, по рассказам старожилов даже в самые «мокрые» годы в это время не стоило ждать больше трех-четырех ливней в месяц. Да и то, чаще всего очень коротких и, скорее всего, по ночам. Тяжелые муссонные тучи редко задерживались перед единственным полноценным проходом в Великом хребте – Вратами батавов.
А вот стены и улицы священного острова Бувайя, по мнению знатоков, даже в сентябре омывало не реже четырнадцати-пятнадцати дней из тридцати. Именно там предпоследний месяц сезона дождей – сентябрь, – это действительно, ужасно душно, жарко, потно и липко. Если бы не море прямо у порога, и многочисленные городские каналы средневекового мегаполиса, было бы и вовсе тоскливо. Но Игорь там пока не бывал, поэтому давайте вернемся в Виндфан.
С недавних пор важное поместье нового ярла, стало еще и опорной крепостью юго-запада Треверской марки. Хотя с этой стороны подданным Игоря что-то угрожало меньше всего. Во-первых, беспокойные подданные янгонских воинов-жрецов жрецов в эти края докатывались слишком нечасто, а местные горцы были чересчур немногочисленны. Во-вторых, ближайший приток Восточного Рихаса, как и остальные, брал начало в горах, но шел большей частью между не слишком густонаселенных берегов (по крайней мере, на счет его левого берега точно), а потому считался «тупиком». В ближайшие год-полтора это должно было измениться, но пока получалось именно так…
…Первыми на все эти погодные «новшества» отреагировал, конечно же, гарнизон. Взрослые и не очень мужи, многие из которых успели налить своей и чужой крови с небольшую речушку или как минимум озерцо, принялись всячески ловчить, интригуя в попытках вырвать себе именно ночные смены. Чего только не происходило ради дежурств без изматывающей толкучки на солнцепеке. Хотя днем в Виндфане сейчас стало куда меньше забот, чем еще совсем недавно. От прежнего многолюдства уже дней двадцать, как не осталось и следа. Хотя нет, простите, как раз «следы-то» прежней толкотни остались. И очень-очень заметные «следы»!
Все эти толстые стены, высокие башни. Бетонно-каменный мол, с необычно затейливыми укреплениями, напрочь перегородивший небольшую судоходную речушку. Раньше она беспрепятственно впадала в ближайший приток Восточного Рихаса, как раз у подножия виндфанского холма.
Уж совсем незначительными изменениями можно было посчитать несколько новых жилых острогов на холмах вдоль основного русла. Рассчитанные на две-три семьи, с непременной наблюдательной каланчой и четырьмя башнями по углам. Они, конечно, пока еще отсвечивали свежими затесами бревенчатых стен, но уже надежно присматривали за прилегающим берегом и судоходными водами не меньше чем на два дня пути от крепости.
Что касается растворившегося многолюдства, то стоило Игорю выбраться из нойхофских подземелий, да еще и с головой прежнего правителя, как все об этом узнали практически сразу. Без всякой мобильной или еще какой высокотехнологичной связи. Уже к концу первой недели высокопоставленные подданные прежнего треверского ярла сплошным потоком двинулись в город. Сначала самые мелкие вожди и старейшины ближайших к городу родов, но стоило остальным понять, что Игорь не склонен к необоснованным репрессиям, как на поклон к новому правителю рванули уже вес остальные. В том числе и главы самых влиятельных кланов, служивших опорой прежней власти.
Игорь и правда, всех охотно и ласково принимал, обменивался клятвами, но обязательно предупреждал, что каждый достойный муж99 обязан принести клятву сам – лично, иначе он может быть лишен права на землю, ловы или другое имущество, относящееся к территории марки. При этом чтобы избежать непонимания и возможной паники, Игорь не забывал уточнять, что не желает вмешиваться в отношения между членами одного рода, однако все же явится в ближайшее время, чтобы принять всех желающих под свою руку.
Такой шаг с одной стороны, в перспективе, означал подрыв власти родовых старейшин и вождей над сородичами. Исчезала прежняя необходимость в них, как в управляющей прослойке. С другой – успокаивал гарантиями сохранения личной собственности, не смотря на проигрыш в войне. Учитывая шаткость положения родовой верхушки на всей остальной территории марки, кроме бывшего западного анклава, «мыши плакали, кололись, но продолжали есть кактус». И иногда – даже с изрядным энтузиазмом.
Кстати, именно это взаимное признание окончательно делало переселенца с Земли полновластным новым ярлом не только по «праву меча», но и на основании более надежного «общего права». Другие племена от этого все больше теряли возможность вмешаться во внутренние дела треверов. Чтобы окончено перекрыть эту возможность, оставалось лишь привести к покорности еще лишь одну территорию – восточный анклав, с самого начала войны объявивший нейтралитет.
Запад, принял новую власть в первых рядах. Северные и центральные земли были приведены к присяге в течение конца июля – начала августа. Даже с «борцами за кельтские права» все разрешилось довольно просто, хотя после недавнего поражения они и сохранили не меньше семи-восьми сотен воинов и почти все свои замки и крепости.
Хундинги слишком спешили защитить Нойхоф, поэтому не могли по-настоящему воспользоваться плодами своей победы…
В середине июля Игорь привел к землям южан около шестнадцати сотен воинов. Почти половина из них еще совсем недавно считала его врагом. Как минимум – формально, хотя некоторые успели и повоевать тоже. А сейчас – все они вполне дисциплинированно вышагивала под команды его офицеров.
Более четырехсот человек из этой армии были тяжелой пехотой восстановленного городского полка Нойхофа. Правда, теперь их броня и оружие считалось уже не их личной собственностью, и большую часть времени хранилось в казармах городской стражи. Ушлые горожане сообразили сдаться раньше, чем успел понести серьезные потери, при этом нельзя не отметить, что они продолжали сохранять строй даже после поражения в той битве.
Еще примерно столько же легких пращников, копьеметателей и лучников, было набрано именно для этого похода среди «северян» и жителей внутренних округов марки.