Треверская авантюра
Шрифт:
«…Да уж, он мне чуть гортань не сломал. Если бы не специальная накладка-горжет на кольчуге, так бы и получилось. Скорее всего, от боли я бы не смог ничего сделать…»
В тесноте мечи были бесполезны, поэтому сообразив, что ему ничего не светит в этом спарринге, Игорь выпустил клинок, и практически бездумно несколько раз с силой загнал кинжал под раненную левую – беззащитную руку врага. В подмышку – самое уязвимое место.
К этому моменту глыба, внутри которой и была выдолблена ниша, несколько раз просела и при этом, самое главное, не развалилась и не перевернулась (сейчас Игорь был почти уверен, что она и вовсе предназначалась для чего-то подобного). Сумев трижды ощутимо ткнуть противнику в бок и разок даже с силой провернуть клинок в ране, Игорь был практически уверен в победе. Но враг вместо того, чтобы ослабеть, вдруг взревел и мощно врезал Игорю коленом куда-то в живот.
Когда их укрытие падало, сотрясения почти не влияли на крепких мужиков. Их плечи плотно упирались в сходящиеся к потолку треугольные стены. Но нанося уколы, Игорь немного развернулся и от чудовищного удара его, словно пробку, вынесло наружу. Было темно, и единственное что он запомнил – это шум от падения очередной плиты, и настолько умопомрачительную боль, что дальше осталась только темнота.
«Последняя… ну или не последняя плита что-то очевидно сдвинула, и мою пятку зажало, словно в огромном прессе. Однако камни, наверное, до конца не сошлись, и именно поэтому я потерял сознание, но не всю ногу… Очевидно, в какой-то момент улетел и тот наш «бронедомик». А вот сам я остался…»
В этот момент очередная порция мелких камней процокала чуть правее Игоря.
«Так, кажись если ничего не предпринять, то возможно меня все-таки раздавит. Тянуть больше действительно некуда…»
Закинув в рот последнюю горсть орехов, Игорь перевернулся и принял позу гордого льва. Поножи неплохо защищали колени от каменных неровностей, да и без света так передвигаться было куда удобнее.
«Не хотелось бы глупо запнуться и чего-нибудь себе вывернуть или разбить…»
* * *
«Из огня да в полымя!» – обреченно твердила интуиция. И чем больше Игорь думал об этом, тем громче эта мысль отдавалась в нем. Волнение нарастало, накапливалось где-то в животе и, сливаясь с ритмом все ускоряющегося пульса, тревожным набатом отдавалось в ушах. Тук-тук, тук-тук, тук-тук…
Если не умирали, то вам этого и не понять. Как ни странно, но первое о чем Игорь принялся думать – попытался посчитать, в какой раз был уже постоял у порога Смерти. Третий или четвертый? И только в этот момент он осознал, что сейчас ему по-настоящему плевать на все подсчеты. Бывший подмосковный журналист, вдруг перешагнул что-то важное в самом себе. В смысле – «важное» лишь для того, кто умирал на один раз меньше.
Он оказался за пределами прежних забот. Эти мысли настолько отдаляли Игоря от себя прежнего, что он вдруг испугался, и окончательно осознал, что не хочет больше об этом думать. И еще больше боится возможных изменений…
Неизвестно, сколько времени прошло в очередном беспамятстве, но его хватило, чтобы тело снова начало отзываться на команды. И первое что Игорь выяснил – это убедился в опустошении своей последней «батарейки». Браслет «заемной жизни» был бесповоротно пуст.
«Да, дороговато мне обошелся этот спуск. Хотя я же и так знал, что тот еще скалолаз…» – хмыкнул Игорь, к которому вместе с подвижностью стала возвращаться и привычная ироничность.
Спуск с уцелевшего куска башни обошелся недешево. Игорь даже не мог сказать, сколько там было метров. Стоя на краю площадки, он сжег еще одно письмо, но как ни наклонялся вниз, импровизированный светильник так и не добил до дна. Хотя и чувствовалось – все не так уж и «плохо». Пятнадцать, двадцать, тридцать метров? Кто знает.
Выпущенный из рук кусок бумаги, перед тем как потухнуть успел осветить дно, но не было привычки определять в таких условиях расстояние «на глаз», поэтому он даже и не рассчитывал угадать. «Сколько есть – все мои!» Тот самый случай, когда народная мудрость – в тему. Одно стало понятно совершенно однозначно: ему не выбраться отсюда в темноте, а значит, нужен какой-то внешний источник света. Достаточно яркий и надежный, потому как остатками бумаги вопрос не решить.
«…О, Господи!»
Игорю впору было бы кричать что-то вроде «Эврика!», но он был родом из бывшего СССР, а не древней Греции, и оттого оказался склонен совсем иначе выражать удивление. Только окончательно успокоившись, отбросив страхи и перестав метаться в мыслях, он сообразил, что же мучало все время после падения с башни. То самое умение, которое он обнаружил в себе сравнительно недавно, «высветило» на некоем внутреннем радаре живое существо. Безусловно, чем-то знакомое. Оказывается именно это знание «зудело» в его подсознании последние часы.
Это был явно человек. По крайней мере, в этом Игорь могу быть уверен на все сто процентов. Выждав еще некоторое время и уверившись, что «некто» по-прежнему неподвижен, вместо того, чтобы «злобно подкрадываться», бывший землянин все-таки согласился с интуицией.
«Ну да, смутно знаком, но не узнаю, потому что видел очень недолго. Точно! Это же ярл! Все еще жив поганец…»
Плюнув на экономию бумаги, Игорь решил пожертвовать еще несколько листов, и через минуту убедился что прав. Его врагу повезло куда меньше.
После того, как они «расстались» тот, скорее всего, ослабел, и на этот раз при падении с высоты просто не смог усидеть внутри защитной ячейки. Она, кстати, по-прежнему уцелела. И своей левой – невезучей половиной тела, – ярл находился под ней.
– Твою дивизию! – вздрогнул Игорь, когда глаза соперника открылись и невидяще заморгали в свете колеблющегося пламени еще одного письма. Хундинг не сразу смог рассмотреть его после всей этой многодневной темноты.
– Убей меня! – голос прозвучал сипло, но неожиданно уверенно, и… как-то совсем бесстрастно.
Сразу же стало понятно, что попавший в ловушку соперник очень-очень далеко ушагал по Последней Тропе. Ему вдруг стало ужасно жалко умирающего, и от этого все стало выглядеть… как-то совсем неловко.
Нет, Игорь по-прежнему понимал, что случись все иначе, и тот бы придумал ему немало по-настоящему болезненных «приключений» за попытку скинуть его род с трона. Но легче от этого не становилась. Игорь жег письмо за письмом и вглядывался в бесстрастное лицо. Ему просто мучительно «надо было» найти причины для ненависти, но вся его жизнь была слишком беззаботной, чтобы выработать такой навык. Поэтому тишина лишь накапливала неловкость.
На самом деле у него ведь не было причин для вражды именно с этим человеком, кроме как желание жить «своим умом». В смысле не под крышей у ярла ивингов. И именно из-за этого он вмешался в драку за власть в здешней марке, перебил и пленил кучу народа. Самое главное, что Игорь не испытывал стыда. Просто неловкость. Но неловкость удивительно душную и всеобъемлющую.
От нее становилось трудно дышать. Хотелось найти какие-то слова, чтобы оправдаться. Но оправдываться-то было вроде и не за что. Уж по местным-то представлениям Игорь точно был кругом молодец, и лежащий просто не понял бы всей этой ерунды. Игорь же на самом деле ни кого не предавал. А захватить чужую землю – в местных представлениях это сплошная доблесть.