Тревожная кнопка
Шрифт:
Да, пора форсировать. Сегодня. И ни днем позже.
Карина встретила участкового инспектора улыбкой, словно старую подругу. Но все, кроме улыбки, говорило, что она на нервах. Легкая марлевая повязка еще белела на шее. Пригласила Светочку на кухню, предложила чаю. Пока закипал чайник, рассказала про Андрея. Как познакомились, как ухаживал, как сделал предложение. Ничего, в общем-то, оригинального. Как у всех. Но простота не означает негатив. Для Карины он самый-самый: и ухаживал как никто другой, и предложение сделал особенное.
Показала свадебные и послесвадебные фото. Жених и невеста. Нормальные, симпатичные, явно любящие друг друга люди. Скажи им тогда, что один попытается перерезать другому горло, закидали бы свадебными подарками и выгнали бы из-за стола.
— Если он сядет, то все… Назад не вернется.
— Откуда такая уверенность?
— Наследственность. Два его брата прошли примерно через подобное. Не вернулись. Увы. — Карина заварила чай, достала плюшки. — Я не пущу его туда… Что же мне делать?
— Для начала держитесь своих показаний, как бы глупо они ни выглядели. Танцевали, и все. Не факт, что это пройдет, но ничего другого не остается. Против вас играют слова соседей, врачей «скорой», Никиты. Но с ним я попробую договориться. Возможно, назначат экспертизу ранения. Тут как повезет.
Если, конечно, следователь пустит к Никите. Именно для этого она и просила Бойкова достать разрешение.
— То есть… Есть вероятность, что Андрюшу… Посадят?
Разведчица не стала давать нарочные оптимистические прогнозы:
— Есть. Небольшая, но есть.
— Но это же идиотизм какой-то! Я же ничего не хочу! Как можно без моего желания посадить?
— Можно. Я уже говорила — это не дело частного обвинения. И Андрей — не министр.
Странно. Вместо того чтобы раскрыть преступление, сделать нужное для страны и министерства дело, она занимает позицию адвоката. Участковый — от слова «соучастие».
— Я не отдам Андрея, — Карина хотела сказать это как можно громче, но горло еще болело, — они не заберут его… Господи, как я боюсь…
Светочку, в принципе, такая позиция вполне устраивала. Потому что, пока Карина и Андрей будут молчать, ей бояться нечего. Хотя и так, наверно, нечего. Если верить Бойкову.
На улице стемнело. Что-то рановато. Они посидели еще немного, оговорили детали. Завтра после прокуратуры Карина позвонит Свете.
На пороге хозяйка еще раз негромко поблагодарила гостью, то ли намеренно, то ли случайно перейдя на «ты»:
— Спасибо тебе… Как хорошо, что кто-то прислал именно тебя на наш участок.
«Вестимо кто. Царев Борис Дмитриевич по прозвищу „Царь-пушка“. Ему и спасибо. Обязательно передам».
— До свидания, Карина.
Ранняя темнота объяснялась тучкой, несшей на своем борту несколько тонн дождевой воды, если можно так выразиться. Сопутствующий ветерок раскачивал единственный фонарь, освещавший двор. Когда свет его пал на угол дома и озарил номер, разведчица притормозила. Номер был поразительно знакомым. И видела она его совсем недавно. Эх, молодеет склероз, молодеет.
Но нет! Смерть склерозу! Она вспомнила. В этом доме жила сутулая Юля. А что, если Карина знает ее? Ведь они почти ровесницы. И не поведает ли она о ней что-нибудь занимательное? Например, о связи с Никитой.
Светочка вернулась в подъезд, поднялась на этаж, нажала кнопку звонка.
— Что-то забыли? — Карина опять перешла на «вы».
— Карин… Ты, случайно, не знаешь Юлю Некрасову. Из тринадцатой квартиры. Конопатая такая.
— Со сколиозом?
— Да.
— Конечно, знаю. В параллельных классах учились.
— С кем живет?
— Раньше с матерью. Она утонула в прошлом году. Странно как-то. Вроде трезвая была, а с моста упала. А сейчас у Юльки парень какой-то, я их постоянно вместе вижу. Лет тридцать, симпатичный. А почему вы спрашиваете?
— Она на учете состоит. Как наркоманка. Не знаешь, сейчас употребляет?
— Ой, так это давно было! А сейчас ни-ни. Не нюхает, не колется, не курит.
— Точно?
— Конечно! Сама говорила. Вот на днях буквально. Она ж как и я. В положении. На третьем месяце. Да и по ней видно. Раньше как скелет ходила, а сейчас нормальная.
— А с Никитой ты ее не встречала? С Сапрыкиным. Участковым.
— Не видела, если честно.
— Хорошо, Карина, спасибо. Завтра жду звонка.
Выйдя из подъезда, Светочка присела на лавку.
Нестыковочка, однако. Юля приходила к Никите якобы за дозой. При этом сама давно завязала. Не исключено, доза нужна для сожителя. Что там у нас еще за красавец, после появления которого трезвые мамы падают с моста и тонут. И не навестить ли молодых людей? А что, имею право. Я — участковый инспектор. Это мои прямые обязанности — знакомиться с гражданами. Тем более судимыми. Проверять условия быта, санитарные нормы, заполнять анкеты. Тем более что тринадцатая квартира в соседнем подъезде, далеко идти не надо. Да и дождь переждет.
И главное — ее не будут терзать угрызения по поводу Никиты. Она отработает до конца.
Ливень хлынул. Светочка вскочила с лавочки и добежала до подъезда, по пути успев глянуть на окна. Свет горел. Значит, два варианта — либо хозяйка дома, либо сломан выключатель и люстра горит постоянно.
Четыре этажа коммунального рая. Есть риск сломать ноги во тьме. Лампочки выкручены и проданы бездомным элементом. Номеров квартир не разобрать. Пришлось воспользоваться секретным мобильником, имевшим яркий дисплей. Достала из немецкого планшета, посветила на дверь, сунула телефон в карман кителя. Прислушалась, но ничего не услышала — дождь за разбитым окном подъезда создавал шумовые помехи. Надавила кнопку звонка. Мелодия из «Криминального чтива». Высокие технологии позволяли установить рингтон и на дверные звонки.