Тревожная кнопка
Шрифт:
— Тихо, Свет, тихо… Они ж тоже люди, хоть и козлы.
— Господа! Смотрите! Будьте свидетелями! Врача, врача! А-а-а… — Сантана захрипел и повалился на скамейку, словно футболист, симулирующий тяжелую травму.
— Заткнись, сердитая птичка, — лаконично посоветовал Кирилл Павлович.
Светочка немного успокоилась и вернулась в «скорую».
— Спасибо, конечно, — поблагодарил растроганный «прикрыватель», — но это лишнее. Он и так сядет.
В салон заглянул настороженный врач, озабоченный девичьей выходкой.
— Девушка,
— Спасибо, сама доеду.
Бойков дотянулся до пиджака, накинул его на плечи разведчицы — в салоне «скорой» было не жарко. Приобнял.
— Свет… Давай договоримся. Между собой никаких комбинаций. Мы ж обычные люди, а не шпионы, в конце концов.
Она согласно кивнула.
Чуть в стороне с шумом затормозил автомобиль. В нашем полку прибыло! Ольга Андреевна Горина! Аплодисменты!
Подбежала к постовому:
— Кого ранили?
Тот указал дубинкой в направлении кареты, ничего не ответив. Ольга бросилась туда, но по пути заметила Копейкина и группу товарищей. Изменила курс:
— Кирилл… Ты в порядке?
Тот наморщил лоб, потер плечо:
— Пустяки… Кость не задета. Повезло.
Ольга осторожно прикоснулась к упомянутому плечу:
— Здесь?.. Не больно?
— Больно.
«Дай подую», — хотела было предложить Ольга, но тут из салона «скорой» донесся чудный голосок соседа по кабинету:
— Э! Э! Я не понял… Это я — раненый! Меня жалейте!
Копейкин посмотрел на Ольгу, улыбнулся, после подошел к кричащему:
— Пожалеем еще… На вот, посмотри лучше, — он протянул Бойкову мобильник, отобранный у Гарика.
— Ну «Nokia». И что?
— Во входящие ММС глянь.
Бойков раскрыл нужную папку. Фото было уже загружено. Машина. Но не просто машина. А та самая, на которой уехали в свой последний путь курьеры.
— Блин!
— Вот и я говорю. Осталось узнать, кто отправитель.
Как всегда к месту, возник Слепнев, притащивший компьютерный диск.
— Вот, — у скамейки валялся, — возможно, скинули. Надо посмотреть, что здесь. Не исключено, на заказухи выйдем.
— «Киллер как профессия», — прочитал кровавую надпись на диске Бойков, — да, похоже на то.
Копейкин вздрогнул словно заяц, к которому в автобусе подошел контролер, похлопал по карманам куртки и признался:
— Ой… Это мое… Выпал, пока кувыркались. Ну, вернее, не мое… Изъял по материалу. Игрушка обычная.
Не говорить же, что отобрал симулятор у сына, решил поиграть и втянулся людей мочить. Вроде взрослый, серьезный человек, офицер полиции, а все не настрелялся.
Ольга никак не прокомментировала, но взгляд ее относился к категории подозрительных по всемирной классификации взглядов.
«Изъял, говоришь?.. Уж больно по теме».
— Жаль, — Слепнев вернул диск Копейкину и забрал у Бойкова мобильник
Один из оперов утвердительно кивнул и принес бумажку с данными абонента.
— Вот. Тартахунов Нуржан Альтаирович… Проживает в Таджикистане, в городе Курбан-Тюбе.
— Он и навел, — сделал вывод Копейкин, — а вы — наши, наши… Таджики, блин!
— Шутки в сторону, — отрезал Слепнев, — звонить надо так, чтобы не было мучи… тьфу, — чтобы сами услышали звонок. И прямо сейчас. Если человек узнает, что Гарика задержали, трубку скинет. А Тартахунова мы долго искать будем. Кстати, скорей всего, это гастарбайтер. А кто у нас гастарбайтерами занимается, а?
— Да все кому не лень, — ухмыльнулся Кирилл Павлович, — поэтому их так много.
Бойков с нежностью посмотрел на разведчицу с опухшей челюстью:
— Ты с нами или томограмму делать?
— С вами.
Кто бы сомневался. Вот примерно таким образом и рождаются сценарии «Крепких орехов».
— Нет уж… С такой челюстью только в балет «Щелкунчик». Доктор, везите ее в больницу. Будет сопротивляться — вяжите.
Сегодня снова был вечер памяти Курта Кобейна — человека из нирваны. Стенобитная мелодия «Smells like Teen Spirit» в не очень качественном, но громком исполнении создавала настроение полета, радости и особой умиротворенности. И проживающие в доме хоть и стучали в бессильной злобе по стенам и батареям молотками, но музыка продолжала звучать. И будет звучать, согласно действующему законодательству, еще пять минут — ровно до одиннадцати. Стучи не стучи.
И бдительный участковый Володя Седых, стоя на изготовку с бланком протокола в одной руке и часами в другой, невольно подтанцовывал, прислушиваясь к уханью за стеной. И если хотя бы на несколько секунд рокеры превысят лимит, их ждет серьезный штраф, а возможно, и закрытие клуба. Потому что — задолбали со своим Кобейном и прочими недобитыми наркоманами. Если б хотя бы играли вечнозеленую «Мечты сбываются и не сбываются», а то… Тут же пританцовывала пара измученных роком пенсионеров. Муж с женой со второго этажа. В качестве понятых. Зафиксировать время для протокола.
Петр Егорович занимался более полезным делом. Подсыпал свежей крысиной отравы. Крысы задолбали покруче Кобейна. Скоро дискотеку устроят посредине кабинета. Благо музыка есть.
Рокеры не уложились. Часы пробили одиннадцать, а песня не кончалась, оставаясь с человеком.
— Есть! — объявил Володя. — Состав административного правонарушения налицо. Сейчас составим акт, затем протокол.
Авторучка коснулась бумаги, выводя первое слово, но в этот момент в кармане участкового запиликал мобильник. Рингтоном не такой бессмертной вещи. «О, боже, какой мужчина, я хочу от тебя сына…»