Тревожный месяц май
Шрифт:
– А ну-ка, девушки, отступитесь, пропустите мужчин!
Девочки с облегчением - больно уж их надавили в дверях - отодвинулись. Только Люська Шибалова, воспользовавшись минутным замешательством, юркнула в автобус.
Светлана Васильевна благодарно взглянула на Тараса и тоже громко сказала:
– Все мужчины сели?
А Тарас добавил:
– Мужчины здесь стоят, женщин пропускают. А кто в автобус штурмом ворвался, тех я и не знаю, как называть.
Антон и Ростик оказались в числе мужчин. Но,
Надо переговорить с вожатым, попросить его помочь найти ветерана на «К». Поскольку же так вышло, что они оказались в числе немногих культурных, решили еще выше поднять свой авторитет. Не сговариваясь, вскочили в автобус и давай всех нахалов выталкивать:
– А ну, выметайся!
Не будь Тараса Романенко и Светланы Васильевны, наверняка потасовки началась бы, а так дело закончилось вполне мирно и даже весело. Автобус очистили от мальчишек, и девочки, одна за другой, сразу такие поважневшие, чинно усолись в кресла.
Антона подмывало крикнуть, чтобы никто не занимал заднее место у окна, но сдержался. Если быть культурным и благородным, то уж до конца.
– Вы что, совсем не хотите ехать?
– спросила Светлана Васильевна.
– Мы сейчас, мы только с Тарасом два слова… - пояснил Антон.
– Хорошо, подождем.
– Так в чем дело, орлы?
– спросил Тарас, лихо откинув чуб.
Антон кратко изложил просьбу.
– И чтоб здесь, в Иришах, воевал?
– Это обязательно, - подтвердил Ростик.
– Попробуем, - пообещал Тарас.
– На «К», значит?
– На «К», - уверенно сказал Антон.
– Одного-то я знаю. И до войны здесь работал, и воевал. Но фамилия у него другая, Русаков.
– На «Р» не подходит, - с сожалением сказал Антон, но Ростик записал себе в блокнотик. В конце концов, Русаков мог помочь найти того, другого ветерана, который на «К».
Обратно ехали без песен. Устали все-таки, все равно что весь день металлолом собирать. И бензином на заводе пахнет, даже у новой АВТ, которая еще только готовится принять первую нефть.
Это был небывалый в Иришах праздник. Будто не когда-то, а сегодня, солнечным майским утром, ворвался с боем танк с гвардейским знаком и белыми цифрами на башне, развернулся на круглой площади и - с ходу влетел на гранитный постамент. Последний выстрел. Враг бежал.
Танкисты мгновенно переоделись в штатское и смешались с освобожденными жителями. Без погон и ребристых шлемов воины сразу постарели на тридцать лет, но лица светились счастьем.
Было много цветов. В руках освободителей, у постамента. Один букетик застрял между катком и гусеницей, а охапка нежных цикламенов, рассыпавшись на броне за башней, уже привяла. Словно через сетку над моторным отсеком еще струилось тепло, пахнувшее
Смущенные, взволнованные фронтовики-ветераны отвечали на рукопожатия и приветствия, растроганно здоровались с однополчанами: обнимались, целовались, смеялись сквозь слезы. Такие уже немолодые, старые солдаты.
Ах эти встречи друзей фронтовых! Заговорил о праздновании в Иришах, и прошлое нахлынуло, своих однополчан невольно вспомнил. С одними и после войны много лет вместе служил (я еще долго не снимал шинели), с другими жизнь сталкивала в самых противоположных краях необъятной нашей земли, с третьими… О них и о себе с печальной точностью предсказал поэт:
Мы не от старости умрем,
От старых ран умрем…
Кто и не умер, но старые раны сработали миной замедленного действия.
В двадцатую годовщину Победы съехались в Москву наши. И сели за общий стол бывшие солдаты, капитаны, полковники, а ныне рабочие, директора заводов, учителя, прорабы, врачи, писатели, ученые, военные, колхозники, заместитель министра СССР. А поразил и растрогал всех Фрол Иванович Белов. В 1950 году старшего сержанта запаса тракториста Белова скрутила тяжелая контузия, еще та, из -под Ельни. Белов ослеп на оба глаза. Вечная ночь, конец работе, жизни. Только не сдался наш одно полчанин - гвардия не сдается!
Белов стал мастером на машинно-тракторной станции. Лучше, точнее его никто захандрившему мотору диагноз не поставит. И приемщика отремонтированных двигателей надежнее Белова нет. От его тончайшего слуха ни один, самый мало -мальский дефект не ускользнет. Как гово рится, дай бог каждому хорошему врачу-терапевту больного так понимать и чувствовать!…
Прошли еще годы - и вдруг письмо-приглашение от однополчан. Трогательно, радостно и… горько. Видно, не прознали однополчане, какая беда с Фролом Ивановичем уже в мирное время стряслась. Но председатель колхоза, сам в прошлом фронтовик, твердо сказал:
– Поедешь, Фрол. Однако хорошенько гляди там, запоминай все. Отчет от тебя потребуем с полным рассказом.
Так на правлении и записали в решении - командировать механика Белова Ф. И. в столицу Родины, город Москву.
До Архангельска машиной довезли, в самолет «Ил-18» посадили. Ну, а в Москве встретил солдата наш генерал.
Вот…
Извини, читатель мой, отвлекся я… Вернемся в Ириши.