Тревожный месяц вересень

Смирнов Виктор Васильевич

Валерик протянул крепкую небольшую ладонь и три раза тряхнул мою руку так полагалось на флоте, что ли?

– Приветствую милицию от имени славного Черноморского флота!
– сказал он.
– Помня дружбу юных лет, тем более сердечно приветствую. Как идет борьба с политическими выродками, бандеровцами?

Красиво говорил морячок! Дружбы юных лет я не помнил, мы с ним не раз дрались на огородах, но все равно Валерик вызывал восхищение.

– Привет, флот!
– сказал я.
– Боремся помаленьку... на своем участке. По ранению прибыл?

– Не. На три дня.

Награжден краткосрочным отпуском за героическое освобождение Измаила, - скромно ответил морячок.
– Наш взвод десантников первым высадился с "морского охотника". Нас трое товарищей всего осталось... Ничего особенного. Давно в тылу?

– Давненько.

Тут Попеленко вмешался в разговор, оттеснив меня в сторону. Он пришел сюда не для участия в светской беседе представителей двух родов войск. У него была важная задача.

– В Глухарах дуже ждали, не прибудет ли кто с флота, - начал "ястребок". Это ж не просто - во флоте служить. Не вареника съесть...
– Он говорил громко, стараясь, чтобы его хорошо слышала Кривендиха.
– Флот - это что? Возьмите, к примеру, "Аврора", так? "Варяг"... броненосец "Потемкин"... "Червона Украина"... То ж вам не жук наплакал! Флот!

Валерик крякнул, еще более приободрился и осмотрел улицу. Из-за всех плетней на него глядели глухарчане.

– Это ж свято {19} !
– продолжал Попеленко.
– А, мамаша?
– обратился он к Кривендихе.
– У кого еще сын в таком геройском виде? Измаил взял!.. Орел!

– Ну уж это к чему?
– потупился Валерик. Но Кривендиха от таких душевных слов даже чуток всплакнула.

– Надо бы гулянку устроить!
– Попеленко, воодушевись, взмахнул кулаком: На все село! Чтоб, значит, показать, что такое наш советский флот. Неужели так, дуриком, встретим и проводим черноморца?

{19}Праздник, торжество.

– А что, мамо?
– спросил Валерик. Глаза его заблестели.
– Как вы думаете, а?

Его можно было понять, морячка. Давно небось мечтал о дне, когда он вот так, в новенькой, отглаженной форме пройдет вдоль тына, а родное село будет глазеть на него. Дождался-таки. Вытащил выигрышный лотерейный билетик.

– Как же это?
– встрепенулась Кривендиха.
– Это ж не шутка. Не кошку накормить!

– А что, мамо?
– более настойчиво повторил Валерик.
– Культурно получится!

– Ну, глядите, - пожал плечами Попеленко и уменьшил натиск, поняв, что зажженная спичка попала в сухую солому.
– Дело, конечно, хозяйское. Это я к тому, что у нас в селе забойщик Климарь. Большой мастер своего дела. Его можно было б уговорить. Я подскажу как... Конечно, глядите сами. Мое дело сторона. Я просто вижу - люди дуже интересуются флотом. Почтение оказывают...

– А что, мамо?
– сказал Валерик.
– Покажем селу, что есть у нас главный калибр, а? Развернем башню на сто восемьдесят? Вдарим!

Попеленко отвернулся. Глаз его хитро и настороженно косил в сторону Валерика. Ох, Попеленко!

Ему бы дипломатическую выучку - и на конференцию с союзниками можно посылать. Наверняка второй фронт открылся бы не в июне, а в январе или еще раньше.

* * *

Климарь жег длинные пучки соломы, склонясь над кабанчиком Яшкой. Тот показывал неподвижные белые клыки, вздернув черную, густо закопченную губу. Пахло горелой щетиной. Рядом с Климарем стояли две цебарки с кипятком. Он готовился оспаривать и скоблить кабанчика.

– Ишь, задубел, - бормотал забойщик.
– А мы сейчас его кипяточком... Смягчим!

Похоже, Климарь был увлечен занятием. И опять странная, неотступная мысль пронзила меня. Неужели, если бы не фашизм, разбудивший в нем волчью душу, он бы так и занимался своим забойным свинячьим делом, бродил из села в село, балагурил, пил самогон? И я бы никогда не догадался, что рядом - человек, готовый стать полицаем, бандитом, едва лишь исчезнет сдерживающая его сила? Нет, не мог я до конца разобраться в этом. Наверно, никто не в состоянии разобраться. В жизни немало гадов, но не каждый гад, если изменятся условия, становится палачом и предателем.

Наконец у калитки мелькнула "плюшечка" Серафимы. Я бросился к бабке:

– Ну что?

– Что-что?
– спросила бабка.
– Что они могли сказать? Может, на селе лучше парубок найдется? А?

– Найдется, - сказал я.
– Приехал сегодня. Но только в отпуск.

– Морячок-то?
– как будто искренне удивилась бабка.
– Смотреть не на что. А у нас - згода {20} . Гарбуза не выкатили, а скоро и заручення {21} .

– Заручення?

{20}Согласие.

{21}Второй сговор.

– А ты что ж все спешишь? Не могу я так. Все должно быть по порядку. Как дедами заведено. Они не спешили, деды. Они умели.

– Эх, деды ездили на волах, - сказал я.
– Другая техника. Еще шестиствольных минометов не было. Ладно, Серафима, все в порядке. Сегодня мы с вами гуляем у Кривендихи. Надо бы им подкинуть кое-чего из харчей. Помочь.

– Ты откуда знаешь про гулянку?
– спросила бабка.
– Прыткий стал в "ястребках"! Я еще не знаю!

– Разведка мне раньше доносит. Вон Валерик сейчас объяснит.

К нашему тыну, чуть раскачиваясь из стороны в сторону, подходил отпускник, освободитель Измаила Валерик Кривенда. Он приложил пятерню к бескозырке.

– Вас, мамаша, приглашаю до нас исключительно, - обратился Валерик к бабке.
– Вы просто цветете, года вас не берут. Определенно меня импонируете! И милицию ожидаем видеть у наших обильных столов.

– Вот сволота с Черноморского флота!
– восхищенно отозвалась бабка.
– А ведь был такой босяк! И где его грамоте выучили?