Трейсер
Шрифт:
Айвэн пристроил в углу рюкзак, поставил на пол сумку, прихваченную из машины, достал из нее чистое белье, комбинезон, «мыльно-рыльные» принадлежности и стащил с себя одежду. Сделал шаг в сторону, повернулся, и замер, краем глаза увидев в зеркале свое отражение.
Грубой черной коркой было покрыто практически все его тело. Свободным от нее пока что оставалось только лицо, и то — чернота щупальцем взбиралась по шее, захватывая правую скулу. Теперь стало понятно, почему так сильно чешется у него тело. Ведь еще несколько часов назад чистых участков было значительно больше! А еще он увидел то, что не заметил
Едва он успел застегнуть «молнию», как в дверь кто-то постучал. Трейсер выглянул — Кросс. Экстремал успел помыться, побриться и переодеться, благоухал одеколоном, а под мышкой был зажат самый настоящий костыль.
— Там это, командир. Вниз зовут. Будем спускаться?
— Будем, — буркнул Айвэн. Сейчас иду.
Когда за Кроссом закрылась дверь, он нашел розетку, воткнул в нее зарядный «стакан» и поставил в него рацию. Нацепил кобуру, сунул в нее пистолет, и, подняв воротник как можно выше, вышел в коридор.
Трейсеры уже гомонили внизу. Айвэн не стал задерживаться и пошел к лестнице.
Народу в баре прибавилось. Посередине были составлены несколько столов, на которых исходили паром два огромных блюда, стояли несколько бутылок. Помимо Майора, Фобоса, Кросса, Кельта и Альпиниста за столом сидели уже знакомый хмурый, дородная дама в длинном не то пальто, не то халате и мужик в заселенном синем комбинезоне, с висками, покрытыми сединой, несмотря на моложавый вид. Во главе стола восседал улыбчивый дядек лет сорока, в камуфляжных штанах, высоких ботинках и офицерском свитере под горло.
— О, вот теперь все гости в сборе! — радостно и громко провозгласил дядек, широко улыбаясь. — Сейчас Пиковый подойдет, и можно начинать. Да ты садись, чего маячишь! В ногах правды нет! Присоединяйся к нам, давай, вон тебе ребята твои место оставили! — и показал широким жестом на свободный стул напротив, через стол.
При первых звуках его голоса, Айвэн узнал того, кто распинался по рации. Он подошел, отодвинул стул и уселся, радуясь, что помещение плохо освещено — успел поймать задумчивый взгляд Кельта, глядящего на его правую сторону лица.
— Давайте я вас познакомлю, — все с той же улыбкой продолжал дядек. — Вот этот мрачный тип — Волк. Грязнуля, не сменивший одежду к ужину — Сделайсам, наш главный умник по части техники всяко-разной, а единственная дама за столом — Афродита.
В этот момент Айвэн резко зауважал Майора, плечи которого, хоть и дернулись, но на лице не дрогнул ни один мускул. Кремень мужик. Тут сам Айвэн, уже привыкший к негласным традициям Улья, согласно которым даже самые последние замухрышки из числа иммунных дам, выбирали себе пышные имена, никак не вяжущиеся с их внешностью, чуть не заржал, а каково было Майору, который с местными обычаями не знаком?
— А меня, стало быть, Дядюшкой кличут, мы с вами уже общались, по рации.
— Дядюшкой Мизантропом, — уточнил Айвэн.
— Именно так, — улыбаясь во все тридцать два, подтвердил тот.
— А так и не скажешь.
— Ну, так потому и кличут. Улей, сам знаешь. Крестный мой, пусть ему лежится мягко, тем еще шутником был.
— Айвэн, — коротко представился охотник.
— А чего у тебя имя такое, басурманское, позволь поинтересоваться? Морда, вроде, самая что ни на есть рязанская.
Айвэн, на самом деле родившийся и выросший в Рязани, вздрогнул. В точку дядек попал, ничего не скажешь. И как знает об этом, сидит, улыбается хитро, зубом золотым светит.
— Так русских за границей называют. Пишется как Айвэн, вот они так и транскрибируют. Я сюда в снаряге импортной провалился, да со стволом не местным, вот так и прозвали, — он решил умолчать о том, что Айвэном его прозвали еще там, дома, мало ли, что на уме у хозяев, тут народ суеверный, возбудятся еще, узнав, что он старый позывной себе оставил.
— Интересно, — дядек улыбнулся еще шире. — О, а вот и Пиковый. Он вашего друга лечил.
Айвэн обернулся через плечо: в баре показался все тот же пацан-заморыш. Только выглядел в этот раз он еще хуже. Лицо осунулось, челка мокрая от пота, венка на шее пульсирует в такт сердцу. Пиковый подошел к столу, ухватил запотевший штоф, набулькал себе из него с полстакана, выпил, занюхал рукавом толстовки, и уселся за стол.
— Жить будет, — повернулся целитель к Айвэну. — Только до утра тревожить его нельзя. И утром тоже не будить. Сам должен проснуться. Если проснется — значит, все хорошо будет, быстро рана затянется. Если спать продолжит… Значит, я тут сделать ничего не смогу, к кому посильнее везти нужно будет.
— Спасибо, — у Айвэна отлегло от сердца. — Сколько за работу?
Пиковый метнул на него удивленный взгляд.
— Это все с Дядюшкой. Как решит, так и будет, он у нас тут всем ведает.
— Давайте не будем омрачать вечер финансовыми вопросами. Рассчитаемся. Я вижу, что вы ребята хорошие, без штанов не оставлю. Все по-человечески будет, не переживайте. Теперь, когда все в сборе, давайте же, наконец, начнем. Еда остывает.
Если честно, понаблюдав за контингентом «Оазиса», Айвэн ожидал, что Дядюшка Мизантроп перед началом обеда предложит вознести молитву Улью, святой Элите или Черному рейдеру — слишком уж характерные персонажи. Он уже минут десять, как понял, кого они ему напоминают — сектантов. Не тех, которые на крестах по Улью народ развешивают, с этими ему, к счастью, встречаться не приходилось, а обычных, со старой Земли. Каких-нибудь если не баптистов, то мормонов, или еще каких психов. Но нет. Вместо того, чтобы предложить всем взяться за руки и помолиться за кров и стол, ниспосланные свыше, он потянулся все за тем же штофом, и принялся разливать водку. Айвэн хмыкнул, посмотрел на хмурого Волка, за обе щеки уминающего тушеную картошку с крупными кусками мяса, и потянулся за блюдом.
Водка была холодной, картошка — вкусной, овощи — свежими, а Дядюшка Мизантроп, всячески отрицая свое прозвище — веселым и остроумным. Через несколько тостов Айвэн все же расслабился. Нормальные люди, видно, действительно, в Улье не первый день, вот и относятся к его опасностям спокойно. Айвэн слышал про таких, хотя встречаться не приходилось. Хотя, почему не приходилось? Вон, Лысый, говорят, свободно за периметр Мирного без оружия шастает, ствол берет, только если с кем-то идет, чтоб умы не смущать. Так что все нормально. Только вот на водку налегать все же не стоит.