Трезубец Нептуна
Шрифт:
Зато две милые обезьяноподобные малютки с длинными хвостами и большими грустными глазами, оказались самыми настоящими вампирами. Они имели складную суставчатую челюсть с единственным зубом. По ночам малышки подкрадывались к своим жертвам, запускали челюсть, извините за подробность, в задний проход, пробивали стенку кишечника и сосали кровь. Поскольку местная живность болевых рецепторов в кишечнике не имела, то подобные выходки легко сходили обезьянкам с рук.
– Все ясно, – отключил компьютер археолог. – Спать будем у этой стенки. А то челюсти у вампиров больно
– Что, лежа прямо на этом железном полу, сэр Платон?
– А разве вы, сэр Теплер, предпочитаете спать стоя?
Впрочем, препирательства незадачливых путешественников не могли изменить ровным счетом ничего. Им пришлось укладываться на толстые, врезающиеся в тело прутья, а вместо постельных принадлежностей довольствоваться только собственной одеждой.
Утро началось с радостного гвалта обитателей живодерни, многие из которых всю жизнь провели среди ветвей, и сон на жестких стальных палках только придал им свежих сил. Мартышечные вампиры и вовсе провели ночь на потолках клеток, зацепившись за перекладины гибкими хвостами; покрытые фиолетовыми пятнами древесные крокодилы, что обитали по ту сторону центрального прохода, все еще дрыхли, плотно обняв вертикальные прутья и вытянувшись вдоль них, а блаженник в соседней клетухе распластался по полу, свисая вниз гнилыми ошметками. Глядя на эту груду мусора, трудно было поверить, что где-то в ней скрываются две когтистые лапы и пасть с четырьмя длинными спаренными клыками.
– Счастливые, – вздохнул Атлантида. Все его тело болело так, словно его всю ночь били ногами – однажды Рассольникову довелось пережить и такое приключение.
– Я разорю эту планету, когда выберусь отсюда, – пообещал Вайт, выглядевший отнюдь не лучше. – Выделю специальный отдел с ежемесячным финансированием, который будет заниматься только ее разорением!
– Это будет потом, сэр, – немного остудил его пыл Платон. – А покамест наш новый официант готовится накрыть нам стол.
Вдоль клеток двигалась тележка с кормом, слышалось характерное громыхание откидных ящиков. Поравнявшись с вампирьей клеткой, живодер остановился и, негромко мурлыкая себе под нос, принялся отпирать дверцу.
– Никак вампиры перешли на овощи? – негромко поинтересовался археолог.
Живодер сделал вид, что не услышал вопроса и ласково проворковал, доставая из кармана фартука нечто, похожее на длинный фонарик с тонким жалом на конце:
– Идите сюда, мои малышки, две недели уже прошли…
Послышался треск, кисловато запахло озоном. Одна из обезьянок с испуганным визгом принялась метаться по клетке, а вторая, выгнувшись дугой и мелко подрагивая, замерла на полу. Живодер, опять замурлыкав, быстро обмотал ее задние лапки длинной жилой, подтянул к себе и зацепил за крюк на тросе.
– Это же у него электороразрядник, – оглянулся на Вайта археолог. – Если он нас таким ударит, вся информация на компьютерах пропадет! Да и схемы, скорее всего, погорят.
– Боже мой, о чем вы думаете, сэр Платон?! – пробормотал в ответ миллионер.
Живодер направил свой электрошокер на вторую
– Милая-я моя, как я жду тебя-я, в во-осемь…
Грохнула крышка перекидного ящика – людям досталась их порция крупных, волосатых синих плодов, покрытых мелко изрезанной морщинистой кожурой. Атлантида вздохнул, включил браслет, полистал энциклопедию…
– Ага, вот они. Синие агрофены. Рекомендуется есть вместе с кожурой, поскольку в ней содержится большое количество витамина «Д». Правда, фрукты очень советуют тщательно промывать или ошпаривать, поскольку среди ворса часто попадаются кишечные паразиты. На людях они не выживают, но неделя желудочных колик и кровавого поноса обеспечена. Ну как, сэр Теплер, будем чистить или ошпаривать кипятком?
– Ваши комментарии, сэр Платон, способны отбить аппетит у кого угодно.
– Вы отказываетесь от своей порции, сэр?
– Еще чего! Вот только не хочется половину оставшейся жизни мучиться поносом. Чем бы эти агрофены почистить, сэр? Не зубами же!
– Это верно, сэр, – согласился Рассольников. – С таким же успехом их можно просто съесть…
Его внимание привлекла тележка живодера, которая подкатилась к клетке с блаженником. Обезьянка на ней уже начала подавать признаки жизни, начав крутить головой и подергивать лапками. Казалось еще немного – и она поднимется, прокрадется за спиной служителя и кинется наутек.
– Со-орок дней пройдет, сно-ова приплывет, о-осень…
Живодер открыл дверцу клетки, перехватил вампирчика за хвост и метнул его внутрь. Моментально взметнулись, словно поднятые налетевшим вихрем, гнилые листья и ветки, среди них блеснуло два ровных ряда белых зубов – блеснули, и захлопнулись на голове жертвы. Оставшиеся на виду кончики лапок затрепыхались, хвост несколько раз свернулся и развернулся. Взлетевший мусор осел, полностью накрыв собой жертву. Послышалось довольное чавканье, в короб потекла струйка желтоватой крови.
– Неужели через две недели и с нами так поступят, сэр? – ошарашено спросил Вайт.
– Нет, сэр, мы для блаженников несъедобны, – напомнил Платон. – Наше место во-он там, – он кивнул на разделочный стол.
– Да не хочу я жрать эти проклятые агрофены! – толстяк со всей силы запустил фруктом в живодера, но не попал, и несчастный плод разбился в алые брызги о прутья клетки древесных крокодилов.
– Вполне вас понимаю, сэр, – кивнул Рассольников, – но, боюсь, здесь на нашу голодовку никто не обратит ни малейшего внимания.
Он присел на корточки рядом с санитарным желобом, с края которого постоянно текла вода, и принялся мыть волосатую шкурку своей агрофены со старанием опытного енота-полоскуна.
Где-то через час трос сдвинулся со своего места и медленно пополз, увозя вдаль мартышечного вампира. По всей видимости, зверьку предстояло описать по сараю полный круг, прежде чем добраться до разделочного стола. Обезьянка успела полностью придти в себя, извивалась, обиженно пищала, дергалась из стороны в сторону, но освободиться не могла.