Три Царя
Шрифт:
Старик лишь кивнул, но не мог скрыть похвалу в адрес того, кто готов жизнь свою положить, лишь бы другой жил обычной жизнью, той, которой видимо их обоих обделили. Кто знает, может если он расскажет всё что знает, в один день Маруська посадит своё грушевое дерево и будет с улыбкой и теплотой в душе вспоминать чёрствого старика и её защитника.
И он рассказал. Рассказал всё, что знал о «них», о том, чем занимаются, и почему те самые мародеры называют себя «Черными». Пилорат сидел и слушал, словно ребенок, впитывая и пытаясь запомнить каждое слово сказанное Семиродом.
Сидеть на одном месте становилось всё невыносимее, а озноб уже вцепился в челюсть старика, заставляя его зубы стучать. Семирод пообещал, что расскажет больше, прежде чем их дороги разойдутся. Простой ритуал не сотрет его долг с полотна Всевидящего. Стоило сделать выбор, разбить лагерь недалеко от просеки или согреться как можно быстрее и направиться дальше, только вот куда, и как?
Именно с этим вопросом обратился к нему Пилорат.
— Я эту землю знаю плохо, ты нас ведешь отец, так что посоветуешь? Как нам Чёрных обойти? Куда лучше?
— Что ты видел?
Пилорат задумался, вспоминая картину перед собой.
— Затоптанная тропа, вырытые ямы, небрежно забросанные листвой. Кривые березки, некоторые из них со свежими срубами и вонь. Смердело отвратно даже для меня.
— Формадельгидом?
— Чем? — удивленно спросил Меридинец.
— Муравьиной кислотой словно выпаренной на уксусе? — потерев пальцами брови, уточнил Семирод.
— Очень похоже.
Семирод осмотрелся по сторонам будто выбирая альтернативный путь. Путь, которым можно было обойти Чёрных без риска встречи с ними. При всей силе и уверенности Пилората, они всего лишь были уставшим стариком, маленькой девочкой и раненным воином, что даже в лучших доспехах способен не на многое.
— Обойдем их через Черничку. Нам понадобится корабль, придется по пути заработать на оплату и на припасы, так как путь обещает быть не близким.
Меридинец посмотрел на старика, а затем на Маруську.
— Тогда мы не успеем! Я понял почему мы задержались у Рожки, но это было всего на несколько дней, однако если пойдем в обход, то будет поздно. Доберемся до места, когда Марена править взойдет, нельзя так, старейший. Нельзя злить богиню и хоронить в снегах тех, кто умер летом. Они могут Смородинку и не перейти, ежели Марену не усладить.
— На Черничке я восславлю Холодную и Справедливую, попрошу у неё прощения и напутствия.
— А что Маруська?
Семирод непонимающе поднял брови.
— Мучается девочка, представь каково будет ей прощаться с семьей, выкапывая из окаменелой земли? Я думаю, ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду.
Он понимал, так же как осознавал к чему ведет Пилорат. Идти через лагерь Чёрных было самоубийством, уж не говоря о том, что с ними невозможно было договориться. Семирод в силу своего возраста был довольно спокойным и терпеливым человеком. Он понимал, что Пилорат всеми путями пытается выполнить обещание, и готов положить свою жизнь на алтарь. Старик решил выждать момент, когда Меридинец успокоится и сам поймет, что путь есть его один, как вдруг он услышал его голос.
— Я их убью.
— Как это так? — удивился Семирод.
— У меня есть нож, лук, и несколько стрел. Отведу вас подальше, закопаю в землянку, утеплю и ночью отправлюсь в их лагерь. Ты мне рассказал всё, что стоит о них знать, и судя по ловушкам, они действительно новички. Так же запах форм… муравьиной кислоты, ветер приносит с севера, значит они «товар» замариновали совсем недавно. Это говорит о том, что лагерь их буквально насквозь им смердит. Я по себе знаю, насколько быстро принюхиваешься к мертвечине и другим запахам. К счастью, у меня есть ты, старейший, и я уверен, что ты сможешь сварить, сделать или создать достаточно для моего тела.
— Формальдегид очень пагубно влияет на живое тело, Пилорат, особенно на твои раны.
— Потерплю, — продолжил тот. — Обычно отряды выставляют дозорных на ночь, а остальные ужираются до потери сознания после удачного похода. Однако самое главное, что и в дозоре никто стоять не хочет, это скучно… очень скучно.
Семирод наклонил голову, словно поймал вора на лжи:
— Ты очень искусен в опыте разбойников.
Пилорат, сердце у которого застучало привычной горячкой, а разум будто вдохнул свежий глоток воздуха ответил:
— У каждого есть свое прошлое, Семирод. Я не спрашиваю о твоем, так и ты изволь… Самое главное, это саботаж. Сделать что-нибудь эдакое, что заставит весь выживший лагерь разбежаться. Тех, кого я не убью во сне.
— Послушай, в тебе сейчас говорит твоя кровь, забота о девочке, но ты подумай о фактах. Нам неизвестно сколько их, расположение, защита, пьяны они все, и действительно ли лагерем встали новички? Если это опытные мародеры, то недалеко у них должен быть схрон, в котором они хранят товар, а запах всего лишь приманка.
Меридинец широко улыбнулся:
— Видимо не я один скрываю свое прошлое.
Семирод притворился, что ничего не услышал:
— Это глупо, безрассудно. Подумай о девочке, что с ней будет если тебя убьют? Ты ведь единственный в её жизни, кому она доверяет. Что с ней станется без тебя? Не рискуй понапрасну. Совсем недавно один меридинец мне сказал, что собирается её беречь до самой свадьбы, как только сможет, а теперь я вижу перед собой глупого мальчишку, которому не только не время заботиться о других, о своих поступках задуматься стоит.
Пилорат встал в полный рост. Маруська это заметила и сделала несколько шагов, однако приблизиться так и не смогла. Массивный меридинец смотрел на старика свысока, и впервые за всё время Семирод увидел в нём не просто раненого носильщика, а гордого воина, коим когда-то он являлся. Давно… очень давно.
Меридинец взял за руку девочку, и прежде, чем уйти, бросил короткий взгляд на старика. Семирод не понимал, почему он её так любит, и при этом ведет себя так глупо. Ведь действительно если задуматься, то лучше обойти этих треклятых Черных, но Пилорат готов пожертвовать всем, лишь бы…